Женщины, которые успешно делают карьеру в мужской профессии, в особенности не могут себе позволить, чтобы их доброе имя или нрав ставились под сомнение. Тут уж, как говорится, пойдут клочки по закоулочкам.
Допустим, с Венсаном все кончено. Но это еще не значит, что можно самозабвенно броситься в объятия Антонио. Он был и остается источником того, что ее будоражит. Антонио вызывал у нее острые и парадоксальные чувства. Он рано или поздно причинил бы ей боль. Нет, это не замена Венсану, нормальных отношений с темпераментным прорабом ждать неоткуда. И при этом стоило его подпустить к себе чуть ближе, как он сразу занимал огромное пространство ее жизни. От него надо в любом случае держаться подальше.
Фундамент был почти готов, работы, на которые Антонио в свое время подрядился, подходили к концу. Режин с нетерпением ждала дня, когда испанец покинет Цюрих. Она простодушно надеялась, что ровно в тот момент ее жизнь станет упорядоченной и спокойной, какой была когда-то. Ведь неприятности начались тогда, когда из их повседневных перепалок и взаимного раздражения неожиданно возник бурный роман. Самоирония уже не спасала, а вот чутье подсказывало, что без грандиозного скандала в финале дело не обойдется.
Испанские рабочие уже уехали. Антонио предстояло уладить кое-какие дела, прежде чем сесть в самолет на Барселону. Он предвкушал выражение лица Режин, когда она увидит сюрприз, который он ей приготовил. Но сначала надо уговорить ее пойти с ним, а это будет нелегко. Придется пустить в ход все чары. Он заранее робел. Чуть ли не впервые в жизни он не был уверен, что задуманное получится. Режин умела быть совершенно невыносимой упрямицей — такой характер встретишь не часто. Кажется, ему вообще никогда не встречалась подобная женщина. Надо же было так влипнуть!
Но, как бы то ни было, он не уедет, пока не затащит ее в постель еще хоть раз. Без этого он просто перестанет себя уважать.
— Давай прощаться. — Режин держалась за дверцу своего джипа, собираясь ехать. — Желаю удачи в Испании, Антонио. Может, тебе удастся реализовать свои архитектурные амбиции.
Она села в машину и вставила ключ зажигания. Она не выглядела взвинченной, наоборот, держалась с прохладцей и подчеркнуто корректно. Но в ее глазах плясали легкие искорки, которые ей никогда не удавалось скрыть от него.
— Ты сегодня избегала меня, хотя знала, что это мой последний день в городе.
Она поджала губы. Опять упреки!
— А чего ты ждал? Нам нечего обсуждать, да и незачем. Если не нам, то, во всяком случае, мне. Еще раз желаю тебе всего наилучшего. Точка.
Антонио не дал ей захлопнуть дверцу.
— Отпусти.
Он должен был сказать что-нибудь, чтобы задержать ее, но в голову не шло ничего подходящего.
— Может, хоть кофе выпьем? — пробормотал он тоном закомплексованного подростка. Да, сказать по правде, и уверен в себе он был не больше.
— Не хочу, — рванула она дверцу на себя.
— Ты сделаешь страшную ошибку, Режин, если выйдешь замуж за Гийома! — крикнул он сквозь закрытое окно. — Я говорю тебе это как друг, просто потому, что желаю тебе добра.
«Ничего глупее придумать нельзя! Ведь это в чистом виде реплика из телесериала! Еще бы сказал: ты разбила мне сердце!»
Она немного опустила стекло:
— Почему?
— Потому, что он паршивый любовник.
Она рассмеялась. Антонио вздохнул с облегчением. Слава Богу, юмор ее не покинул.
— Ага, — заговорила она, — зато ты — великолепный. Спасибо за трогательную заботу о моей сексуальной жизни. Но я нормально справляюсь.
— Нормально? И тебя это устраивает?
— Антонио, хватит. Эти препирательства бессмысленны, пойми. Наш роман кончился больше месяца назад, и я не собираюсь его возобновлять. Все было прекрасно, но миновало.
Испанец в ярости зарычал, но усилием воли сдержался. Опять проклятый темперамент! Он не хотел и ни в коем случае не мог позволить себе терять самообладание. Ему нужен был этот последний вечер с Режин.
— Ладно, миновало. Но подумай: нет ничего лучше прощального секса. Это наш последний шанс, а с Гийомом ты можешь потом спать всю оставшуюся жизнь. У меня есть отличная мысль…
— Какая?
— Скажу за кофе.
Она отвечала со смехом:
— Нет, нет и нет. Ничего не выйдет.
— Неужели ты так меня боишься?
— Ты опять меня подвигнешь на какие-нибудь безобразия.
— Я — тебя? Во-первых, «безобразия» затевала ты. А во-вторых, ты уже большая девочка и можешь сказать «нет».
— С тобой это невозможно. У тебя как-то получается меня совершенно незаметно охмурить. Наверное, ты годами тренировался на всевозможных подружках. Так что извини, лучше не надо.
— Обещаю вести себя прилично. Ты в любой момент можешь встать и уйти, если тебе что-то не понравится.
Она опять засмеялась, качая головой.
— Послушай, Режин. У нас были хорошие минуты. Давай попрощаемся по-человечески. Ну, что это за сцена для воспоминаний: ты в машине, я стою перед тобой и клянчу. Смотри, вон кафе. Неужели тебе невмоготу выпить со мной чашку кофе на прощанье.
— Так ты собираешься в отпуск? — спросила она уже за столиком.
— Я решил сделать паузу, немного подумать о своей жизни. — Он рассеянно смотрел в окно.
— Мне бы тоже понравился такой тайм-аут.
— Поехали вместе.
— Испанцы не сдаются, да? — Режин укоризненно покачала головой.
— Помнишь, ты говорила, что никогда не была на стриптизе, — спросил он, поднося к губам чашку с эспрессо.
— Это и есть твоя гениальная мысль? Я не собираюсь лицезреть зады.
— Ты же хотела, чтобы я тебя проводил. Я обещал.
— Но ведь опять все кончится… Антонио! Нет, с тобой невозможно иметь дело.
— Я нашел очень милый маленький клуб, все очень стильно, прекрасные девушки, ничего вульгарного. У женщин, которые там работают, есть чему поучиться.
— Что ты хочешь этим сказать? — Режин надула губы и положила ногу на ногу.
— Поверь, совсем не то, о чем ты подумала. Пойдем посмотрим! Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
— А ты, значит, будешь паинькой? Просто хороший приятель, скорее всего, голубой, который сопровождает коллегу на стриптиз?
— Кроме голубого, все верно, все так и будет.
Она смерила его скептическим взглядом:
— Не верю ни единому слову. Ты просто в очередной раз пытаешься меня окрутить.
Он поднял руки, изображая чистоту намерений:
— Я всего лишь предложил выполнить твою же просьбу.
Она покусала губу:
