У кота шерсть встала дыбом, он прильнул к полу, спрятавшись за Перчинку, как будто боялся, что потолок рухнет ему на голову. Перчинка сама съежилась от страха, и отдельные волоски ее белокурых локонов воспарили над головой, словно наэлектризованные. Воздух вокруг сгустился, и Отрава поняла, что ей становится труднее дышать. Брэм угрюмо нахмурился под широкими полями шляпы, и у него усы подрагивали. Какая-то сила, энергия скапливалась в библиотеке, а они прежде даже не подозревали, что могут ее ощущать. Все как будто разом исказилось. А потом вернулось к нормальному состоянию. Отрава с облегчением выдохнула.
— Что это было? — пробормотал Брэм. — Какая-то магия?
— Возможно, — ответила Отрава, наблюдая за Элтаром.
Король эльфов закрыл книгу и вышел из библиотеки, а за ним последовала и вся свита.
— Пошли, — сказал Брэм. Они быстро спустились с балкона. К тому времени эльфы покинули библиотеку через большие двойные двери. Их шаги эхом отдавались в тишине, приглушенные весом знаний, которые содержали книги на полках. Отрава со скрипом приоткрыла дверь и выглянула наружу, затем обернулась со странным выражением на лице и толкнула дверь. Они покинули библиотеку, но оказались в совершенно неожиданном месте.
К коридору вел проход в форме буквы «Т». Сам коридор нельзя было назвать красивым, но странно то, что и весь дворец теперь выглядел как-то по-другому. Исчезли нефритовые стены и элегантная отделка, которой блистал дворец короля эльфов. Стены были сложены из черных каменных блоков, от которых все казалось мрачным и унылым. Даже воздух здесь был холодный и влажный. Слышался слабый непрекращающийся шепот. Брэм склонил голову и прислушался, пытаясь определить, что это такое. А потом над головой прокатился зловещий гром, и он понял: это просто шепот дождя.
Сложив вместе странные ощущения, которые они испытали в библиотеке, внезапную смену декораций и погоды, Отрава пришла к удивительному, но вполне правдоподобному выводу.
— Мы на месте, — сказала она. — Где? — переспросила Перчинка, пытаясь выманить Андерсена из угла, куда он шмыгнул, испугавшись грома.
— В замке Иерофанта, — объявила Отрава. — Верно, — раздался голос. — И я уже давно вас поджидаю.
Они обернулись посмотреть, кто это сказал, но Отрава узнала голос еще до того, как увидела своего старого приятеля-путешественника. Хотя сейчас на нем и было красивое одеяние (а Отрава не привыкла видеть его в чем-то кроме потертой одежды, которую он носил на болотах), она узнала бы этот голос с закрытыми глазами. Ведь там, в Чайке, она столько раз слушала, как он рассказывал ей сказки о чудесах и тайнах.
— Парус?— не веря своим глазам, воскликнула она. — Привет, Отрава, — улыбнулся он, и девушка бросилась к нему с распростертыми объятиями. — Осторожней, пожалей мои старые ребра!
* * *
В очаге потрескивал огонь; Андерсен заснул на коврике, его бока мирно вздымались и опускались.
Отрава, Брэм и Перчинка сидели в креслах в маленькой уютной комнатке. Кресла были уже старые, потертые, побитые, но именно оттого очень удобные. Брэм клевал носом: жара и сытный ужин, который они только что закончили, сморили его. Теперь все сидели, попивая кофе с шоколадом — самый вкусный напиток, какой доводилось пробовать Отраве и Перчинке (потому что обе выросли далеко от хорошей и вкусной пищи).
Рядом сидел Парус. Он с любопытством разглядывал их, попыхивая роскошным кальяном. Эта комната была во многом похожа на ту, в Чайке, где они с Отравой часами сидели и говорили о всякой всячине. Такой же огонь, кресла, стеллажи с рядами тяжелых томов, так же вокруг разбросаны свитки и книги для записей. Очевидно, Парус всегда обустраивал жилище на собственный вкус.
Отрава счастливо вздохнула. Впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему защищенной. И ей так не хотелось омрачать радость этой минуты, что она сотню раз останавливала себя, прежде чем задать своему старому другу все накопившиеся вопросы. Девушка решила сначала рассказать ему о своем путешествии: на этот раз у нее была история для него, и уж эта-то история точно была неоспоримо правдивой, к тому же не менее захватывающей, чем волшебные сказки. Снаружи бушевала гроза, но каменные стены замка Иерофанта защищали усталых путников от ее неистовства.
— Ответы… — наконец прохрипел Парус. При свете пламени и его морщинистое лицо напоминало гористый пейзаж. — Полагаю, тебе нужны ответы.
Брэм сонно пошевелился. Его все равно это мало беспокоило. Отрава неохотно снова посмотрела на Паруса. Интересно, какие ответы могут нарушить редкое спокойствие, которое она нашла в этих стенах? Перчинка была на седьмом небе от кофе с шоколадом, поэтому не обращала внимания ни на что иное.
— Как там дома? — спросила Отрава. — Начни с этого.
— Об этом я знаю не больше твоего, — виновато ответил Парус. — Я ушел оттуда через несколько дней после тебя. Твой отец и мачеха… справлялись. С подкидышем. Некоторые матери из деревни помогают им.
— А что девочка? Девочка с посланием? — Какая девочка? — удивился Парус, и Отрава объяснила, что встретила в Крепости девочку, через которую передала свои извинения отцу.
— Если она и появлялась в деревне, то уже после моего ухода, — ответил Парус.
Отрава почувствовала странную грусть. Сам факт, что у Паруса было так мало новостей, указывал на то, что дома не все в порядке. А как могло быть иначе? Она отбросила эту мысль, решив, что ей следовало ожидать такого.
— Я ничего не знал о Миноге, Отрава, — сказал Парус. — Мне очень жаль. Если бы я понимал, насколько он опасен…
— Почему ты не взял меня с собой? — устало перебила его девушка. — У тебя, похоже, нет проблем с перемещением между королевствами, раз ты здесь. Ты мог отвести меня к королю эльфов. Почему… почему ты заставил меня пройти через все это?
— Я не имел права вмешиваться, — подчеркнул он. — Не мог. Только не так. Ты должна была сделать все сама. Все, что я мог, — это указать тебе верное направление.
— В этом есть смысл, — язвительно произнесла Отрава. Минога, Горюн, теперь вот Парус. Она устала от этих бесконечных загадок. — Просто скажи мне, кто ты и что ты, Парус.
Старик согласился. Он снова заговорил в том размеренном ритме, как когда рассказывал Отраве свои сказки на ночь.
— Нас таких много, Не знаю сколько. Иногда мы узнаем друг друга, но одна из наших целей— оставаться неузнанными. Те, кто знает нас — а их немного, — называют нас хранителями древностей, архивариусами. Вполне подходящее имя, на мой взгляд.
Он со стоном расправил плечи, и позвоночник громко хрустнул. Потом Парус поуютнее устроился в кресле и втянул немного дыма из трубки кальяна. Его публика расслабилась, и он неспешно продолжал свой рассказ.
— Мы пишем историю королевств, — продолжил старик. — Собираем биографии. Причем не только собираем, но и участвуем в них, наблюдаем за ними, а где нужно, и помогаем. Архивариусы не принадлежат ни к какому народу, не являются подданными какого-то короля. Архивариусом может быть кто угодно — человек, эльф, тролль, карлик или любой из сотни иных рас. Мы впитываем в себя легенды, предания, мифы наших народов, наблюдаем за рождением новых сказок. И все записываем, храним здесь, в замке Иерофанта. — Он помедлил для большего эффекта, затянулся и выпустил тонкую струйку ароматного дыма. А потом, размашистым жестом указав на стеллажи вокруг, добавил: — На этих полках хранится вся история творения, с того самого времени, как появились королевства, и до сегодняшнего дня. Все важное, что когда-либо было сказано, подумано или сделано, лежит в наших библиотеках.
