— Откроешь? — тихо спросила сестра.
— Угу, — буркнул я, пытаясь подняться, но тут же мешком осел обратно на кушетку — ноги, оказывается, тоже затекли.
— Сиди, я сама, — произнесла заметившая мой маневр Сейла и помчалась открывать.
— Полиней, на выход, — раздался из гостиной голос дел Шантуа.
Ну что ж, я нисколько не сомневался, что отец не позволит мне остаться здесь и тем более принимать участие в поимке Шелда, — вернее, заменившего его леросса.
Кое-как встал и поплелся в другую комнату. Видок у ректора был еще тот: и без того далеко не юное лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, да и одежда выглядела, мягко говоря, несвежей — местами мятая, кое-где следы пыли и паутины. Интересно, где они лазали ночью и что успели разузнать? Вот только что-то мне подсказывает, спрашивай не спрашивай, а ответа я не дождусь.
Прощание с родными вышло скомканным, и через краткий миг мы оказались в ущелье; еще миг — и у ворот академии. А я все наивно надеялся, что хотя бы ректор посвятит меня в происходящее. Ведь не мог же он бросить отца один на один с проблемой? Или мог? Нет! Во-первых, они союзники. Во-вторых, драконье чувство справедливости не позволит ему бросить товарища в беде. Значит, одно из двух — либо Шелд уже нейтрализован и угроза миновала, либо дел Шантуа отправился сюда для создания алиби и, собственно, для того чтобы проконтролировать мою отправку в академию, а сам потом вернется в «Драконье Гнездо».
— Думаю, ты понимаешь, что о происходящем в вашей семье и в замке никто не должен знать, — тихо произнес дел Шантуа и уже громче добавил: — И не забудь, ты задолжал два дня отработки в столовой.
— Да, да, помню, — буркнул я, понимая, что все мои надежды на получение какой-либо информации пошли прахом. Если бы он хотел что-то сказать, уже сделал бы.
— Беги, завтрак вот-вот начнется, а тебе еще за учебниками надо успеть до начала занятий, — напутствовал ректор и направился в сторону административного здания.
Делать нечего, метнулся первым делом в общежитие, прихватил мешок с учебными принадлежностями, оттуда в столовую. И надо же было столкнуться первым делом с Леоном!
— И где тебя носило? — поинтересовался он.
Вот и что ему сказать? Правду? Всю рассказать не смогу, а часть… Обидится еще больше за то, что с собой не взял.
— Отец в столицу вызывал, — соврал я.
— Ясно, — как-то грустно отозвался товарищ. — Небось за Милу распекал?
— И это было, — кивнул я.
— Ну что тут скажешь? Сам виноват. Зачем было доводить девчонку до такого?
— Так вышло, — буркнул я.
— Она там была?
— Угу, — отозвался я.
— Расстроилась из-за того, что магии лишилась, да?
— Угу.
— Помирились хоть?
— Угу.
— Не верится как-то, — резюмировал Леон, — угу да угу. И понурый ты какой-то.
— Думаешь, я хотел сюда возвращаться?
— Это да, я бы тоже не захотел, — согласился товарищ и уже тише спросил: — Не знаешь, как там Сейла?
— У нее все хорошо, наверняка по тебе скучает, — примирительно улыбнулся я.
— Кстати, ты поесть забежал или отрабатывать? — поинтересовался Леон.
— И то и другое, — вздохнул я.
— Помочь?
— Значит, мир? — Я взглянул на товарища, и тот, протянув мне руку для пожатия, ответил:
— Конечно, мир! Мы же теперь одна семья.
Быстро перекусив, мы с Леоном приступили к отработке моей повинности по столовой. В процессе товарищ рассказывал малозначительные новости о том, что происходит в академии. Я, если честно, почти не слушал, лишь для приличия порой поддакивая, но одна фраза почему-то меня задела.
— Так вот, ты, наверное, заметил, что Каитор куда-то пропал? Поначалу все думали, что он к отцу в столицу рванул. Преподы на его прогулы глаза закрывали. У нас же все равны, но некоторые равнее, у него-то папаша, ни много ни мало, глава эрензийского Совета магов. Ходили, правда, слухи, что он вместе с Милой сбежал из академии…
— Что?!
— Да забей ты, знаешь ведь уже, что она в столице, и все нормально, а это просто сплетни. Совпадение вышло — он исчез в тот же день, когда и Мила покинула академию… А-а-а, ну да, тебе тогда не до этого было, ты же о ней постоянно думал после того, что натворил.
— Угу, — буркнул я, гадая, что бы это значило. — А почему ты говоришь — исчез, если он к отцу отправился?
— Так это поначалу все думали, что к отцу, а потом здесь разве что лошадей не допросили на тему: что слышали, когда в последний раз видели… Отсюда вывод: даже если он к отцу и собирался, то до столицы явно не добрался. А про него и Милу ты даже не думай! — выпалил парень. И добавил, словно стараясь оправдать подругу: — Они же вечно цапались, как кошка с собакой, с чего бы им вдруг примириться?
— Мне назло, — буркнул я, хотя и сам в это не верил.
В голове вообще-то совсем иные мысли крутились. Вспомнились слова Ворона про лероссов-протестантов. Нельзя сказать, что меня очень заботила судьба Каитора, но и смерти ему я вовсе не желал. И еще… В свете новых знаний о Миле возникает вопрос: а не могла ли она расправиться с постоянно докучавшим ей виртонгом? Вдруг тот ее чем-то зацепил и… Нет, не хочется думать, что моя Мила, которую я беззаветно полюбил, способна на хладнокровное убийство. Хотя кто их, этих богов, знает?
На лекциях сосредоточиться было сложно. Пару, которую должен был вести ректор, заменили на другой предмет, значит, он отправился обратно, на подмогу к отцу. Эх… А тут сиди, задницей стулья протирай… Понимал, что толку там от меня не будет, а все равно нервировало это бессилие.
В обед к нам с Леоном подсели Кайра и Сеймона. Чернявая пыталась что-то расспросить о выходных, но я ничего рассказать толком не мог, крутился, как уж на сковородке, стараясь не завраться, да еще и присутствие Сеймоны раздражало.
Остаток дня прослонялся по академии, не находя себе места. Леон поначалу старался быть рядом, подбодрить, но вскоре сдался. К тому же ему за какой-то неправильный ответ на лекции задали на дом письменную работу, так что парень в конце концов извинился и ушел в общагу — готовиться.
А меня одолевали самые разнообразные мысли. Что происходит в замке? Как там Мила? Что означает мой давешний сон? Как там Рос? Что случилось с Каитором? И чтобы отвлечься, я сам, не понимая, зачем мне это надо, стал выспрашивать у народа, кто что слышал о нем. Кто-то рассказывал с удовольствием, чувствуя свою причастность к потенциальному спасению явно попавшего в беду сына, ни много ни мало, главмага Эрензии. Кто-то нехотя делился информацией, кому-то даже приплатить пришлось. Хуже дело обстояло с членами его же шайки, те ни в какую на диалог идти не желали, хотя именно они, как позднее выяснилось, знали гораздо больше остальных, но сыщикам почему-то ничего так и не рассказали.
