Мозг фиксирует гораздо больше информации, чем мы привыкли считать. Он предоставляет нам все возможные факты, но не в состоянии все их сразу оценить, запомнить, сделать правильные выводы. Руф замечал огромное количество деталей, но отсеивал половину, занятый ремонтом машины и беседой с интересными людьми. Однако каждая из этих бесполезных на первый взгляд мелочей осталась в его подсознании. Мне нужно выудить их и сделать правильные выводы.
Что есть интуиция? Способность запоминать и анализировать.
…Один из мужчин вытащил телефон, набрал номер, дождался ответа и невнятно забормотал в трубку, поглядывая на автобус. Простой разговор или попытка предупредить кого-то о задержке рейса?
Я листанул сон вперед. И оказался возле сожженного вездехода. От него несло гарью, как будто он перестал гореть минуту назад.
Присел, потрогал кровавые пятна на земле, посмотрел на свои испачканные пальцы с налипшими песчинками. Поднял стреляную гильзу, от которой ощутимо пахло порохом.
Как если бы все это было в реальности.
Сон не имеет срока давности. Мне нужно искать выход в подсознание Эрис. Руф тесно связан с ней, следы этой связи до сих пор попадаются мне по пути.
Это было похоже на медленное сканирование пространства. По миллиметру, по нейрону. Я растворялся в дым, в пар. Невидимый, неощутимый. Я плыл, летел, обтекал, просачивался… Бросал себя вперед, как электрический импульс по проводам сна. Далеко как только возможно. Мое сознание летело от одного человека к другому. Все те, с кем соприкасался Руф. Как остановки в пути следования «Нота». Я сам был экспрессом, летящим сквозь мир сновидений. То, чему учил меня Феликс и от чего предостерегал…
И ни одного следа тех, кого я ищу. Ни тени, ни вздоха, ни отголоска.
Когда удерживать все эти связи и нащупывать новые стало невозможно, я рванул сеть на себя, собирая ее. Позже можно будет перебрать улов, выбросить водоросли и ракушки, бережно выбрать ценную рыбу. Если она будет…
Я снова стоял возле автобуса. Отголоски событий прошлого были похоронены глубоко в подсознании Руфа, но они продолжали звучать из глубин сновидения. Я подошел к внедорожнику, с трудом открыл перекошенную дверь, залез внутрь, наклонив голову, чтобы не зацепиться за рваное железо, свисающее с потолка. Воняло гарью, палеными волосами и обугленной плотью. Под ногами хрустели выбитые стекла. Черные потеки жирной сажи пятнали борта и пол. Я опустился на то самое место, где когда-то сидел молодой водитель – Руф. Заскрипел проржавевший остов, в воздух поднялось облако едкой пыли. Через разбитое переднее окно стала видна серая пустыня.
Марево раскаленного воздуха дрожало над барханами, создавая причудливые миражи. Я смотрел на них, готовясь к новому погружению.
Обычная разведка местности ничего не дала, значит, придется нырять на другой уровень.
Я положил обе руки на руль, сосредоточился, нащупывая тончайшую нить, ведущую в закрытые области подсознания. Не взлом границ, который выпустит на поверхность всех запертых чудовищ, всего лишь быстрый взгляд в замочную скважину. Дернул ручник, снимая машину с тормоза, нога сама нашла педаль сцепления.
Сиденье подо мной затряслось, словно автобус действительно пытался вырваться из песка забвения и снова отправиться в путь. В лицо ударил горячий воздух. По лбу чиркнул осколок стекла, но тень боли тут же растаяла.
Сквозь дыры в крыше и разбитые окна полился песок. Тонкие струйки шелестели, падая на пол, сиденья, на мои колени, плечи и голову. Я задержал дыхание, закрыл глаза. Раскаленные потоки становились все тяжелее, пригибая меня, вырывая из рук колесо руля, прожгли пол – и я рухнул вниз.
Это был полет и падение одновременно.
Послышался грохот, одиночные выстрелы, рев двигателя, крики… Акустический мусор обрушился на меня безудержным потоком и просыпался сквозь дыры в полу. Автобус дернулся, вновь замирая в мертвой неподвижности. Салон потемнел, а я наконец увидел. Крошечный фрагмент, искусно затертый подправленными воспоминаниями. Закрытый кузов транспортера. Бледное пятно света. Стальная решетка кажется колышущейся, как вода в неровном освещении.
Руф обнимал израненную девушку. В его молодом лице я угадывал черты постаревшего Руфа, теперь оно стало более суровым, решительным… умным. А тот прежний парень, водитель автобуса, был растерянным, сомневающимся, уязвимым.
Девушка, та самая Эрис, оказалась скрыта от меня колеблющимися прутьями. Я мог различить лишь белое пятно рубашки, руку с черными пятнами синяков, светлую прядь волос.
До меня долетел их тихий, прерывистый разговор, почти заглушённый гулом мотора. Но сквозь фразы, умело записанные для Руфа сновидящим, как эхо прорывался подлинный диалог, тот, что действительно произошел в кузове…
Теперь я знал все, что хотел.
Сновидящий Александрии поступил правильно. Невольно я испытал уважение к Левку. Я бы сделал то же самое.
Я рванул на поверхность, выныривая в реальность.
Открыл глаза.
Машина была припаркована на стоянке у дома Руфа.
– Давно стоим? – спросил я хриплым после сна голосом.
– Минут тридцать, – ответил Руф. – Я переговорил со своим журналистом. Он прямо сейчас отправляет письмо.
– Отлично. Посмотрим, что на него ответят.
Я отстегнул ремень и выбрался на улицу. Спина затекла, в позвоночник как будто загнали штырь, голова гудела, словно в нее набился десяток посторонних голосов и все они звучат одновременно.
Дневная жара сменилась вечерней, в ней растворялся слоистый дымок из кафе и кальянных.
Руф захлопнул дверцу со своей стороны. Трость осталась лежать на переднем сиденье машины.
Ему были нужны ответы, но он был готов не торопить меня.
Мой спутник пошел к дому, мельком поздоровался с соседями: пожилыми мужчинами, сидящими на скамье у входа.
Я шел следом, с интересом наблюдая.
– Ну, как? – спросил меня бывший оперативник, войдя в подъезд.
– Пока ничего конкретного.
Я видел по его лицу, что он не расстроен, предполагая такой исход. Может быть, действительно не тревожить его лишними подробностями. Жил же он все эти годы в полном незнании.
– Буду пробовать снова.
– Поешь сначала и отдохни. – Он стал легко подниматься по лестнице, больше не припадая на больную ногу и не останавливаясь.
Я сдержанно ожидал, когда он заметит.
На втором этаже Руф остановился и медленно повернулся ко мне.
– Что ты сделал?.. Это ведь ты сделал?
– Подлечил тебя немного.
– За полчаса?! – Он смотрел на меня так, словно только сейчас оценил, кто я такой, в полной мере. – Нога не болит, я не задыхаюсь при каждом шаге, голова ясная…
– Это временное облегчение. Тебе придется проходить терапию у целителя каждые два месяца.
