Утром он принялся вновь терзаться сомнениями – правильный ли выбор он сделал? Все буквально валилось из рук. Кое-как, боясь привлечь внимание родных, он собрал в мешок запасную одежду и запас продуктов на пару дней, запрятав собранные пожитки на сеновале. Добавились и новые страхи. Щерну казалось, что отец обо всем догадался, что сейчас он вытащит из сенника запрятанный мешок и вновь примется за воспитание сына. И в то же время парень мечтал, чтоб его разоблачили и сняли с его плеч тяжесть выбора. Однако никто из родных так и не догадался об его задумке, а легкую нервозность и неуклюжесть списали на усталость. Мать пожалела непутевое – а как иначе, если родная кровиночка только и знает, что искать приключений на свою… ну, скажем, голову? – дитятко и мягко, но настойчиво попеняла отцу. Тот сменил гнев на милость и не гонял Щерна столь сурово, как в прошедшие дни…
Не стоит делать поспешного вывода, исходя из долгих терзаний Щерна, что он был робок и не уверен, может быть даже труслив. Отнюдь, парень был в меру уверен в себе, иной раз даже чересчур, смел, не бегал от опасности, неоднократно принимал участие в кулачных забавах сверстников, будучи бойцом не из последних, не пасовал перед трудностями в некоторых рискованных, в чем-то дерзких и авантюрных, выходках своей компашки, пускай, и не был заводилой – эта роль по праву принадлежала Ростину, – зато участником довольно активным. Страхи его объяснялись просто: как и большинство людей, он не мыслил себя отдельно от рода, от семьи, где главенствующая роль по праву принадлежала отцу. И вдруг решиться пойти поперек родительской воли?! Речь ведь идет не о мелких шалостях и молодецком задоре. А ну, как проклянет отец непокорное чадо?! Редкость, конечно, но… всякое бывало.
Да и не только в родительском проклятии дело. Каждый человек незримыми, но крепкими нитями спутан по рукам и ногам: родительским домом, городом или деревней, в которых проживает (например, во время войн, когда пограничные территории переходят из одних рук в другие и вокруг рыщут жадные до добычи отряды, крестьяне остаются там, где и жили, вместо того чтоб податься в более спокойные земли), ремеслом своим или общим семейным делом, знакомыми и соседями. Даже решения за молодых членов семьи – на ком жениться или за кого выходить замуж, пойти по отцовым стопам или поступить в обучение к мастеру какому, – и то зачастую принимаются родителями. Не так часто, как еще пару столетий назад – теперь их собственное мнение имеет вес, по крайней мере, принимается во внимание главой семьи, – но все же, все же… Что поделать – средневековье, патриархальное общество…
Существует несколько путей оказаться в рядах солдат или наемников.
Во-первых, всегда существуют люди, недовольные своим положением и желающие с помощью службы его поправить, возвыситься в глазах окружающих, легко подзаработать. Те же дворянские дружинники занимают высокое положение в глазах своих земляков, с точки зрения крестьян, они – особы, приближенные к господину. Многие деревенские парни стараются попасть на службу к своему сеньору, в этом случае им не приходится окончательно отрываться от своих корней. Городские же в такой ситуации стараются устроиться в стражу, служба там не слишком обременительная.
Во-вторых, на военную службу можно попасть по государственному набору, когда правителям срочно требуется увеличить армию. Находятся добровольцы, поверившие посулам вербовщиков, но их чаще всего оказывается недостаточно, и в этом случае вербовщики гребут всех подряд – хотят ли те послужить короне, их не интересует. На время войны вдобавок организуют сбор ополчения, а с окончанием военных действий их распускают по домам, как и большую часть армии. Однако многие потом, вместо того чтоб вернуться к мирному труду, подаются в наемники. Впрочем, при сокращении дружин, если сеньор приходит к выводу, что содержать такое большое количество бойцов нет смысла, те также принимаются продавать свое умение желающим.
В-третьих, в наемники или солдаты подаются безработные, разорившиеся, желающие помочь семье расплатиться с долгами, изгнанники, преступники или люди авантюрного склада характера.
Наконец, в-четвертых, отряды пополняются за счет детей воинов, решивших пойти по стопам отцов, младших детей небогатых рыцарей или незаконнорожденных дворянских отпрысков.
И все равно своих граждан для пополнения армии Орту не хватало – не каждый день находятся такие безумцы, как приятели Щерна, готовые сменить мирную жизнь на военное ремесло, – приходилось вовсю пользоваться услугами иностранцев, благо войны велись постоянно, и немало людей привыкли жить за счет оружия.
Другое дело – Фаросс. Герцогство не хуже Орта давало своим гражданам возможности для мирного процветания, но желающих стать солдатами там было в разы больше. Может быть, от того, что военное дело там всегда было в большем почете? Но и там существовали свои трудности… Фаросское герцогство не бедствовало и могло себе позволить строгий отбор, предпочитая вместо двух слабых бойцов нанять одного опытного, пускай он и обходился дороже этих двоих. Плата была щедрой, и многие наемники соглашались перейти с временной на постоянную службу, ими пополнялись гарнизоны, частично городская стража – в городах, принадлежащих непосредственно короне, – и даже охрана дворца. Поэтому многим желающим послужить своей родине фароссцам, перед тем как поступить на службу в регулярные войска, приходится по нескольку лет отвоевать в наемных отрядах. Примером здесь служат нугарские дворяне, по праву считающиеся одними из лучших бойцов герцогства. Чуть не каждый год небольшие отряды дворян Нугары, если их служба на тот момент не требуется короне, разъезжаются по соседним странам, продавая свое мастерство за звонкие монеты любому, кто способен оплатить их мечи, за одним исключением – они никогда не воюют против своего герцогства, всегда скрупулезно оговаривая это условие в договоре найма. Если взять в качестве примера ближайших помощников Волкова, то все они побывали в наемных отрядах. Тот же Капль отслужил больше десяти лет в вольном отряде, прежде чем вернуться на родину и поступить в Дворцовую Стражу. Нант перешел на фаросскую службу вместе со своим капитаном и большинством соратников, пополнив четырнадцатый гарнизон. Кай – его командир, – занял должность главы гарнизона, после того как тот был переведен ближе к территории Туронского маркграфства и стало понятно, что отряда численностью около сотни бойцов недостаточно для надежной охраны границы, и он был пополнен профессионалами из числа наемников. Раон… Сувор…
Хотя были и свои недостатки. И главная из них – малая численность армии, недостаток профессиональных бойцов. Только пограничные гарнизоны, состоящие из бывших наемников, дворцовая стража и нугарские дворяне могли считаться умелыми воинами. Гвардия – элита вооруженных сил герцогства – превратилась в сборище придворных шаркунов. Большая часть рыцарей подзаплыли жирком, обленились, превратились в сытых, довольных мирной жизнью землевладельцев, предпочитающих тяготам и лишениям войны блеск турниров. От грозной рыцарской конницы времен Тормахилласта осталась только память… Городских стражников манил уже не грозный высверк клинков, а тусклый блеск монет. Ополчение, составляющее большую часть армии, вовсе разучилось за минувшее столетие держать оружие в руках – зачем себя утруждать тренировками, если никаких войн давным-давно нет? – служба для них превратилась всего лишь в возможность увильнуть от уплаты налогов…
