Он смеялся и смеялся, пока вновь не зашелся в булькающем кашле, но даже тогда, со слезами, пурпурный от прилившей крови, продолжал веселиться.
– Что смешного? – Менгеле не выдержал первым. Страх неожиданно накатил, подмял под себя. Неужели этот старый пень смог что-то такое, что не заметил никто из боссов?
– Повеселил, уважил старика… – хрипнул, наконец-то затыкаясь, Мюллер. – Ох ты ж, елки-палки, рассмешил. Ох-ох… в порошок. Мы прямо как в кино с тобой снимаемся. Ты еще так бровь эту вот, правую, да-да, выгнул. Прямо торжествующая правда в твоем лице и победа над злокозненным злодеем. Вот, бл… рассмешил-то, а?!
Менгеле дернул щекой. Хотелось прекратить фарс, встать, открыть рот и сказать ему…
– Сядь! – громыхнул Мюллер. – На жопу ровно, сказал!
Менгеле сел. Уставился ненавидяще, как смотрят враги.
– Пару-тройку месяцев назад я подарил нашим новым друзьям чудесную штуку. Боевую «Осу», работающую на аномальном аккумуляторе. Они ее просрали. Никто не может принять во внимание факт самой Зоны. А именно она, старушка, помешала. Нет худа без добра, мы проверили систему самоликвидации. Еще один аппарат я передал месяц назад. На этот раз удачно. Мне поверили. Так что в порошок сотрут не меня. И не тебя. А тех, кто выживет в чертовой мясорубке, что затевает наше с тобой уже бывшее начальство. Понимаешь?
Менгеле понимал. Все верно, аппараты указанной модели значились в картотеке как испорченные во время маршевых испытаний. Чертов старый пес обыграл всех на своем поле. Втерся в доверие, работал на себя… Или хозяев. Хозяина, поправил он сам себя. Именно на Хозяина. Он у него один и на всю жизнь. Даже если зовут его по-разному, титул не остается одним и тем же, но Хозяин у него один. Тот, что когда-то дал погоны с шитьем, теперь заменив их золотыми парадными эполетами. И имя Хозяина, вернее, Хозяйки давно известно. Это Империя.
– Дошло, что все просчитано? Молодец… – Мюллер усмехнулся. – А теперь, дорогой товарищ, мне нужен знак твоего дружеского доверия. И заодно имя твоего человека за Периметром.
– Какого человека?
Мюллер усмехнулся. Снова зло и всепонимающе.
– Того, что должен был получить «темный адреналин» в трех контейнерах-ампулах, отправленных с двумя курьерами совсем недавно.
Менгеле хотел вытереть пот со лба, но не сумел. Как он мог подумать, что все только под его контролем, как?!
– Теперь ты будешь подозревать всех своих, да. – Мюллер наклонился вперед. – Беда-то знаешь в чем?
– В чем?
Менгеле не зря считали гением. Только гений мог найти оптимальный состав веществ, добываемых из подопытных местных, дававших необходимые ингредиенты для дела почти всей его жизни. Чертова киселя, делавшего обычного человека почти богом. Если только помнить и понимать факт, согласно которому боги бывают разные.
И некоторые из них очень жестоки. А некоторые принимают жертву только кровью. Желательно прямо из живого тела. Желательно во время боя.
«Темный адреналин» жаждали получить все, хотя бы понаслышке знакомые с его работами еще там, в прошлой жизни. Одержимость коктейлем, дарующим солдату неудержимую мощь, измеряемую десятками уничтоженных врагов и не превращающую его в чудовище-берсерка, началась давно. Еще аспирантом Сибиряков доводил до белого каления коллег, ставя опыты, не имеющие ничего общего с попытками найти лекарство от рака или Альцгеймера, полного паралича или врожденного порока сердца.
Уже тогда, быстро и скучно отрабатывая гранты и доверие, будущий Менгеле засыпал за столом в лаборатории, пытаясь отыскать оптимальное сочетание. Причины? Причины касались только его, только его прошлого и только его желания изменить чьи-то судьбы в будущем. Ответ крылся в единственной фотографии из прошлой жизни, стоявшей в прихожке крохотной университетской квартирки.
Ответ прятался в одинаковых глазах двух людей, родившихся с разницей в пять минут и бывших рядом всю свою жизнь. Смешную короткую жизнь в двадцать лет. Родившийся первым брат пошел в отца. Добился перевода в боевую часть и погиб на далеком жарком юге, воюя за победу над террористами. Многое ли оставалось Менгеле, оставшемуся к тому времени одному? Нет. Его желанием и целью стал «темный адреналин». Разве вот только на пути к цели Менгеле немножко сошел с ума. С кем не случается, гении частенько безумны.
Готовые экземпляры препарата ушли к связному, должному отправить их человеку, когда-то давно сведшему Менгеле с еще одним, любящим странную «Черную Луну».
– Так в чем беда? – Голос Менгеле снова стал ровным. – А?
Мюллер прикусил нижнюю губу.
– Они не дошли. Сигнал маяка пропал у Периметра. Но я уже принял меры. Сразу же.
Он нажал на кнопку коммуникатора, вызывая кого-то. Менгеле покосился в сторону откатившейся двери в коридор. И, не доверяя сам себе, помотал головой. Повернулся к Мюллеру, удивленно глядя на него:
– Это шутка?
Мюллер не ответил. Он смотрел на закрывающуюся дверь и невысокую фигуру.
– Спасибо за оперативность.
Голос оказался чуть хриплым и приятным. Каким и должен быть голос жгучей миниатюрной брюнетки.
– Пунктуальность – вежливость королей. Особенно когда дело касается таких денег.
Глава шестая
Сын полка в зеленом аду
Ненависть к воронам передалась от Хэта. Тот не просто их ненавидел. Хэт уничтожал каркаронов при любой возможности. Не старайся сейчас сталкеры и один мальчишка не отсвечивать, Урфин не отказался бы пострелять. Особенно вон по тем трем, сидевшим совершенно нахально над их головами. И каркающим.
– Сможешь на Большой земле связаться с родными? – Урфин посмотрел на рыжего. – А?
– Да погоди ты… – Баркас протянул мальчишке банку и дал свою ложку. – Чего насел-то? Пусть поест сперва. Ешь давай, рассиживаться некогда.
Урфин пожал плечами. Тоже ведь верно, дружище прав. Сколько он там просидел, в той дырявой цистерне? Оголодал, наверное. Сколько ему? Пятнадцати-то нет ни фига, если разбираться. Натурально щенок-подросток. Ноги-руки длиннющие, лицо еще детское, ушастое. Рыжий, как костер прямо. Нос торчит уточкой, веснушки, губищи само лицо переросли. Подростковый возраст, чего уж. Прыщи скоро попрут.
– Спасибо. – Пацан взялся за ложку и начал есть. – Фкуфно.
Вкусно ему… Урфин похлопал по карманам, хотя помнил все содержимое. И развернулся к Баркасу. Приподнял бровь, кивнув на пацана, ткнул в тот самый, заветный карман.
Напарник сделал вид, что не понимает и весь занят слежкой за подлетевшей стаей оголтелых ворон чуть в стороне. Пришлось пнуть по ботинку. Баркас нахмурился, скривил рот. Мол, чего тебе, старче?..
Урфин мотнул головой в сторону заветного. Баркас вздохнул. Грустно и отчасти тоскливо. Ну да, да, братишка, так и есть. Доставай сокровище. Пацан устал, замучился и… сам знаешь, что у него за беда. Дружище, не скупись, доставай. Все же знают, что подростки, пусть и корчат из себя взрослых, внутри все еще дети. А когда ребятишкам плохо, то точно поможет простое и надежное средство…
