Вешки оставляли сталкеры. Вешки могли оставить местные, живущие только за счет бедолаг, вынужденных идти через зеленый ад. Вешки заметны, бросаются в глаза, когда их вешают мутанты. Вешки расположены аккуратнее и почти спрятаны, если сделаны бродягами. Вешки как фигуры на шахматной доске, если противник неизвестен, а правила изменены. Вернее, правил нет. Думай сам, анализируй. За тебя никто этого не сделает.
Правил в густейшей поросли немного. Не шуми. Иди медленно. Стреляй быстро. А больше никак. Начнешь говорить, шуршать, громко прорубаться – тебя услышат. Набегут, загонят и схарчат. Все просто.
Пойдешь быстро – напорешься на ловушку Зоны, на переплетенные вьюны, на… да на что угодно. Запутаешься, сломаешь или вывихнешь ногу, растянешь связки, заорешь… смотри пункт первый. Налетят, стреножат и сожрут. Снова ничего сложного.
Стреляй на звук. Бродяга, прущий навстречу, успеет заорать. КПК здесь не работают, только голос. А все прочее… все прочее ломится к тебе. Догнать, обложить и захавать. Как обычно, короче. Никакого изменения финального аттракциона.
Сзади донесся странный шум. Урфин, ругнувшись про себя, глянул. Баркас зажал рот Уизли. Что хотел спросить пацан, осталось тайной. Все верно, первое правило никто не отменял. Урфин приложил палец к губам… тс-с-с, спасеныш, нам еще далеко до спокойствия. И развернулся, нутром чуя какие-то изменения.
Он не знал, каково в амазонской сельве. И даже не любил смотреть канал «Вокруг света». Урфин обожал пробовать жизнь на собственный прикус, впиваясь в нее клыками и резцами. Своими и сделанными взамен выбитых. После зеленого ада, выросшего у трассы, его как-то не тянуло интересоваться джунглями. Появившись год назад крохотным пятачком, чертова зелень захватывала все больше, не умирая даже в зиму. Обитателями она обзавелась через пару месяцев после появления. Когда расширилась на пару-тройку соток. В первую же неделю зеленый ад смог дотянуться и пожрать нескольких бродяг, опрометчиво шедших поблизости. Следующей весной оказалось, что гущу высоченных растений теперь хрен обойдешь.
Ветер сюда не прорывался. Здесь царили шелест, шорох, влажное чавканье и странные звуки странных обитателей. Местные уродцы практически не выбирались на открытое пространство и к техногенным останкам рядом. Они просто ждали, когда зеленая влажная кормилица сама доползет до аэропорта или окраин города. Урфин тоже ждал. Учитывая скорость разрастания, стоило прокладывать новые маршруты уже сейчас.
Он усмехнулся мыслям. Как тут не усмехнуться, если думаешь уже о следующем годе. Так же как о текущем. Что будешь здесь, а не где-то далеко. Ну-ну, посмотрим. Тут до вечера бы дожить.
Тропка выпала вчерашняя. Шел кто-то из бродяг, скашивая длинным и острым все попадающееся на пути. Иди они за ним хотя бы часа через три, проблем бы не возникло. До трассы добрались бы через час и магазина полтора… Пусть два. Оставшихся часов и патронов вполне хватило бы дотянуть до Привала. Причем спокойно и не напрягаясь.
Но за прошедшую ночь и кусок дня пуща взяла свое. Вьюнок наплел узлов-капканов, молодые поросли борщевика забросили первые усы и торчали размочаленными головками. Старые, упругие до стальной гибкости, занимали свободную часть, выбросив отростки с листьями. Ствол АС служил палкой, отодвигая в сторону особенно наглые и жадные до места.
Урфин ткнул Уизли на листья. Вытянутые, острозубые по краешкам, алые снизу, сочащиеся несброшенной росой и токсином, растворяющимся на воздухе. Респираторы и шлемы они нацепили сразу, еще не войдя под тень местных джунглей. Пацану пришлось обвязать голову сразу двумя банданами и затянуть капюшон куртки. Шлема у него не оказалось. Остался лежать в бойлерной, пробитый и раскрошенный аномально твердыми лапами-пиками паука. Хорошо, маска работала.
Урфин врубил бы замкнутый цикл, но не стал. Баллон с дыхательной смесью один, а идя в Третий круг, желательно тащить два. Да и запахи некоторых аборигенов пробиваются через респиратор, такова уж аномальная сила чертовых скотов. Но оно к лучшему. Порой успеваешь среагировать быстрее, чем увидишь. Попробуй не почуй смесь дохлятины, перечной мяты и уксуса. А именно так воняли основные жители зеленого ада… Бурые.
Новое поколение Красных. Чертова природа Зоны корежила все законы генетики и эволюции. Матушке-природе нужны миллионы лет? Херня-война, скроим за пару месяцев. Изуродуем, склеим-сошьем бульдога с носорогом и закусим бывшей человеческой особью. На выходе среди лениво-опасно волнующихся зарослей жили твари, приспособленные к любой сельве или каким другим тропическим дельтам. Незаметные, неслышные, опасные и… разве что воняющие. Плата за искореженные железы секреции и механизмы регенерации.
Только даже такой сильный запах здесь растворяется. Пропадает в сотне других и в тысячах их же оттенков. Гниющий компост под ногами, резь созревающих соцветий зеленых великанов, сырая илистая земля, мириады жутко неземных насекомых, останки погибших бродяг-бедолаг, пот редких крупных теплокровных обитателей, сухой едкий шелест гадов. Зеленый ад благоухал жарким влажным ароматом тропических лесов Берега Слоновой Кости или Амазонии. Редкие вкрапления едва выживающих цветов не радовали. Любой из них оказывался ядовитым и рос, убивая любое создание, живое или псевдоживое, оказывающееся рядом.
Урфин отвел наглый огромный лист, закрывающий даже обзор. Вляпался в особенно густую грязь, влажно плюхнув в стороны жирными брызгами. Выругался про себя, стараясь понять – что же поменялось, когда он отвернулся к Уизли? Что?!
Едва уловимый миг, когда меняется что-то непонятное. Не успеешь понять и сообразить – готовься защищать себя. Смерть здесь порой играет в поддавки, подсказывает из жалости к слабому человечку посреди изумрудных джунглей. Как сейчас… Только разберись в ее несказанных словах.
Что?! Смотри вокруг, Урфин, готовься. Приклад в плечо. Знак ведомым. Дульником и прищуренным глазом, не торопясь и спокойно, вокруг. Не дергайся, старик, все в норме. Ищи. Нюхай. Слушай. Не впервой…
Тропку не пересекали чьи-то следы, только наполняющиеся вездесущей пленкой воды.
Не волновались тонкие молоденькие кустики, по неопытности или специально тронутые прошедшим существом.
Не тянуло едва уловимым звериным шлейфом из старой подсохшей крови, въевшейся грязи и паразитов, живущих на нем.
Ничего. Абсолютно. Только… только нутро Урфина волновалось. Исходило предвкушением мерзкой ненужной беды, шляющейся рядом. Секунды бились толчками пульса. Текли крохотной слезой пота, ползущей от виска в бороду. Тишина. Никого.
Урфин махнул ладонью, двигаясь вперед. Может, показалось. Креститься не станет. Старику на небе есть чем заняться, кроме как приглядывать за отморозками в проклятой им же дыре. Спасение утопающих только их собственное дело. МЧС здесь нет.
Чавкало, цепляясь за подошвы. Хреновы новые ботинки все же натерли левую ногу. Пластырь, наклеенный недавно, помогал плохо. Но то хрень, собственная жизнь стоит, чтобы потерпеть.
Острые крючки на листьях проходились по комбинезону. Легонько терлись, едва поскрипывая твердыми кончиками зубчиков. Пробовали на прочность, явно желая попробовать на вкус. Заросли гигантов никогда не отказывались от свежей плоти. На ней же так клево разрастаться ввысь и вширь. Самое, мать его, лучшее удобрение из всех органических.
