– Могу продолжать, переживания еще не перешли в терминальную стадию? – поинтересовалась Чума, проведя ему по щеке пальцем. С маникюром, если судить по острому красному кончику ноготка, пробившего кожу перчатки. Или, скорее, коготка? – Хорошо, ты меня убедил, рассказываю дальше.
Могу отдать тебя на вырост кому-то из местных. Их не особо много, но они все же есть. Тут как повезет. В любом раскладе ты все же в минусе. Таким клевым, как я, тебе не стать, таким страшным, как Бу, тоже. Организм все же сильный, но самим собой ты не останешься. Зона меняет человечишек порой очень-очень быстро, малыш. Понимаешь?
Да… есть еще вариант. При нем тебе не придется драться в Кругу, возможно, насмерть. Не выйдет работать кем назначат, померев от костоглода, наткнувшегося на тебя во время чистки свинарника или крысятника. Не получится жениться на дочке Бигбосса с Залива. Зато ты окажешься среди людей. Таких же, как ты сам…
– О, – изрек недовольный Бу, – да он даже обрадовался.
– Точно, – протянула Чума, – обрадовался, улыбка вон пробивается, как солнышко после дождя. Не радуйся, голубок, нечему радоваться. Те люди, о ком говорю, используют тебя куда хуже. Как мышонка для опытов. А уж что с тобой точно станет, это только Зоне известно. Но на опыты – это точно. Хочешь на опыты, там тебя аккуратно почикают на ломтики и разложат по пробиркам. Потом.
– Почему потом? – Горло у Уизли совершенно пересохло. Голос скрипел наждаком.
– Потому как сперва именно сами демонические вивисекции, введения всяких инородных структур, вирусов и даже, кто знает, операция по перемене… не пола, дурашка. Твоих физических навыков посредством взращения из твоей чахленькой тушки мощного боевого существа. Усек, Васек?
Ваську совершенно поплохело. Морально. За два дня лишиться всего возможного, выжить, вроде бы найти какой-то выход и теперь ждать решения одной странно-страшной женщины, спокойно рассуждающей о нем, как о телячьей вырезке или ящике спертого где-то настоящего арманьяка.
– Бу… – Чума покосилась вверх. – А сходи, милый, мне за чашечкой чаю. Я всех в коридоре распустила.
– Я не…
– Бу! – Голос Чумы стеганул не хуже ее стека. – Быстро, пар-р-ршивец!!!
Откуда только скорость взялась? Уизли даже чуть не усмехнулся, глядя на потешно бегущего мутанта-калеку.
– Ушел? – Чума прислушалась. – Ушел…
– Отпустить не можете? – Уизли взглянул на нее.
Как на свою первую классную. Как смотрел в первом, втором и дальше классах. А не как недавно, пойманный с сигаретами у школы. Смотрел как в самом детстве, с надеждой на решение самой страшной проблемы: чтобы из школы не исключили. Кто же исключит второклашку за случайно разбитый монитор? Да никто. Только гимназия была больно строгая. А класснуха тогда помогла, ничего не сказала. А он недавно… А сейчас чего вспомнил?
– Дурачок ты, дурачок… – Чума хмыкнула. – Ты с Баркасом шел?
– Угу.
– К Копатычу?
– Да.
– Правильно молчал. Роммель Копатыча не любит.
– А Баркаса?
– Убьет его при первой же возможности.
– Из-за чего?
Она снова уставилась на него своими черными диамантами.
– Ну-у, юноша, вы все же непозволительно глупы для своего возраста. Гайдар вон чуть старше вас был и жил полной насыщенной жизнью. Даже полком командовал… Хотя кому это говорю? Ты знаешь, кто такой Гайдар?
– Вроде реформы проводил при Путине.
– Тьфу… – Она покачала головой. – Шарик, ты балбес…
– Почему шарик?
– Потому что гладиолус, юный ты баобаб. Предваряя твой вопрос, баобаб, потому что как дерево. Такое же крепкое и такое же пустое внутри. Пусть и не всегда.
– А… так из-за чего?
– Не, вот нахал! Из-за кого!
– И из-за кого?
Чума всхлипнула и утерла блеснувшую алмазом слезинку. И еле сдержала смех.
– Из-за меня… эх ты… Алеша, блин. Не похоже, чтобы из-за такой женщины, как я, даже героические сталкеры были готовы драться на дуэли? Даже если дуэль проводится исключительно на бензиновых косах с моторчиком?
– Э…
– Понимаю, ты поражен. Для твоего незамутненного и дремучего пубертатного сознания многое пока непонятно. Но, поверь, всякое в жизни случается. Откуда знаю про Баркаса?
Уизли кивнул. Где-то в самой глубине сознания, разрываемого на куски несколько дней, мелькнула надежда. Крохотная слепая надежда.
– Баркас и Урфин два часа назад шлялись в районе того склада, где тебя сцапали. А в паре километров от них шла Буря. Скажи, обормот, станут ли нормальные сталкеры шлындрать где ни попадя и почти под Бурей? Не станут сталкеры шляться, если только не ищут кого-то. Вернее, что-то.
– Почему что-то?
– Потому что пока, недоросль, ты именно что-то. Деревянный антропоморфный дендромутант… а, ясно. Буратино, деревянный по колена. Глупый маленький мальчишка, оказавшийся один в стране злых и опасных дураков. Только вот лиса и кот у тебя оказались совершенно другими. Не как в сказке.
Чума замолчала. Уизли даже и не думал открывать рта.
– Пошли. Выведу тебя. И не спрашивай, нафига мне оно надо. На потребу моей черной душе и красивому телу. Исключительно ради положительного мнения обо мне со стороны твоего нового знакомца Баркаса. И все. Не из-за тебя же, паршивец несовершеннолетний, честное слово. Пошли, скоро Бу вернется и начнет орать, плеваться и грозиться настучать Роммелю.
– А он настучит?
– Обязательно настучит. Но это все потом. А вот Баркаса можно застать у Копатыча только этой ночью. Дальше он и Урфин все равно уйдут, и дело не в том, что им на тебя наплевать. Это Зона. Она дала, она забрала. М-да…
– Зона?
– Зона. И, думаю, мне все равно зачтется, если тебя вытащу. Зона не фраер, ее вокруг пальца не обведешь. Подкинула тебя мне, а не Роммелю, значит, ты ей чем-то глянулся. Хотя так-то… мне как женщине куда приятнее думать о Баркасе, чем о ней. Даже если речь о маленьком засранце вроде тебя. Женщины не терпят конкуренции, запомни.
– Хорошо, спасибо…
– Спасибо твое в карман не положишь. Да и… Ладно. Шею давай, мало ли кого встретим.
Щелкнуло, вокруг шеи образовался ошейник, тяжелый и холодный по краям. Какое-то внутреннее покрытие давно истрепалось, коля кожу чем-то мелким.
– Может натереть, потерпишь… – Чума чуть скривила губы. – Не хватает кое-чего, раб.
– А… ай! Ой!
«Кое-что», если судить по горячей пульсации, вздувалось огромной сливой синяка сбоку от левого глаза. Да и по подбородку, соленая и теплая, пробежала кровь из разбитого носа.
– Ты ж мужик? – Чума вопросительно подняла бровь. – Так надо, мой пятнадцатилетний капитан. А, да… можешь называть меня мадам Негоро. Если захочешь обратиться, конечно. Пошли, не отставай, с цепью падать больно.
