Девица больше не колебалась, когда пришлось прикоснуться к трупу. Пошарила по его карманам и извлекла оттуда пригоршню монет. Сложила их рядом с платьем и кивнула мне. Вместе мы затащили Кабана на кусок брезента. Дальше было легче. Мы приподняли край и закатили труп в ящик. Звук получился такой, будто кто-то мешком угрей шлепнул. Я не смогла сдержать улыбку.
Ломом я повытаскивала гвозди из крышки моего ящика – по одному для каждого угла. Потом попросила девицу придержать крышку. Четыре быстрых удара, и вот уже Кабан надежно упакован и готов к доставке.
– Ребята на другом конце озера очень удивятся, когда найдут его вместо тебя.
– Пусть подавятся! – Надо же, эта симпатичная мордашка умеет выражаться.
Тут она что-то заметила на стене и сказала:
– Отойди в сторону.
Я отошла, а она сняла со стены пожарный шланг и начала поливать пол трюма. Вода смывала кровь и дерьмо, и они просачивались между досками. Как ни странно, с ними уплывали боль и ненависть. Конечно, не все, но мне стало легче. Мы умылись, я сполоснула нож, а она, наконец, натянула платье. Потом я взглянула на свои ладони, грязные и дрожащие. Они казались мне чужими. Кабан и Колби словно поселили во мне какую-то тьму. Когда я вонзила нож в брюхо Кабана, в моем собственном тоже что-то завелось; я чувствовала, как оно ворочается и растет. Я перестала быть сама собой. Из глаз брызнули слезы, и я даже не попыталась их сдержать. Слезы текли по щекам и капали на разорванный воротник. Я стояла, покачиваясь, не соображая, где нахожусь. Может, все еще возле озера? Надышалась ядом, и он отравил мои мозги? Очень хотелось верить, что ничего этого не было – ни Кабана, ни того, что я с ним сделала.
Потом пришло другое чувство, то, что обычно появляется после убийства – глубокое и настоящее. Оно напрочь смыло боль. Так вот почему Крегар убивал – ему нравилось это чувство.
Девушка помахала рукой перед моим лицом, стараясь вернуть меня на землю.
– У Колби была каюта, – сказала я, доставая ключ. Мне сейчас нужно было найти что-то мягкое, чтобы поудобнее устроить свои ребра. – Теперь она ему не нужна.
Девушка протянула мне руку.
– Пенелопа.
– Чего? – переспросила я. Я такого слова еще в жизни не слышала.
– Меня зовут Пенелопа.
Интересно, кто ее так назвал? Я пожала протянутую руку.
– Элка.
Люди обычно спрашивают, почему меня так зовут, но раз у нее самой такое странное имя, то и вопросов не будет. Девушка улыбнулась и вдруг очень серьезно сказала:
– Элка, спасибо, что ты меня спасла.
У меня аж щеки порозовели. Мне никто еще «спасибо» не говорил. Я пробормотала что-то вроде: «Да пожалуйста!», спрятала руки за спиной и стояла, не зная, что делать дальше.
Пенелопа немного помолчала.
– Ты в Халвестон едешь?
Я кивнула, а ее лицо прям просветлело. Она улыбнулась уголком рта, и в глазах промелькнуло шаловливое выражение.
– Есть одна идея…
Девушка, которая знает буквы
– ДА НИ В ЖИЗНЬ! – сказала я, заперев дверь в каюте Колби, маленькой, тесной комнатке с двумя полками – одна над другой.
– Да брось, Элка, – отмахнулась Пенелопа. – Отличная мысль. Мы обе выиграем.
Я осторожно улеглась на нижнюю полку.
– Ага, что, например, выиграю я? Целый день буду слушать болтовню фифы, которая о лесе ничего не знает?
Она не обиделась на мои грубые слова.
– Пожалуйста, возьми меня в Халвестон. Я сделаю все, что ты захочешь. Я… я помогу тебе купить участок или найти работу… не знаю, может, получить разрешение на добычу… Пожалуйста. Люди Колби будут меня искать на дорогах. Ты же помнишь, что он сказал – за меня уже заплатили.
Она болтала и болтала, и я услышала два слова, которых не знала раньше: «участок» и «разрешение». Тут меня осенило. Я знала имена родителей, но прочитать их не смогла бы. Я-то планировала людей пораспрашивать, когда до места доберусь. Папа с мамой наверняка уже разбогатели, и найти их будет нетрудно, однако помощь не помешает.
– Значит, там есть записи обо всех старателях? – спросила я.
– Да, конечно, в конторе, где разрешения выдают.
– А ты умеешь читать? Сможешь найти кого-то в тех разрешениях?
Мне было не по себе, оттого что я задаю такие вопросы. Я читать не умела и как-то без этого обходилась. Но теперь я ведь не на оленей охотилась, а на людей, а они оставляют следы на бумагах.
Пенелопа взглянула на меня совсем по-другому. В ее глазах не было жалости, нет, скорее что-то, похожее на понимание.
– Да, умею, – тихо ответила она.
Я лежала молча. Слава богу, Пенелопа тоже затихла. Мне нужно было немного подумать.
– Сообщу тебе, что решила, когда приплывем, – сказала я, и она уж было открыла рот, чтобы поныть, но я ее перебила: – И не приставай ко мне больше, иначе отправлю плавать вместе с Колби. Ясно?
Пенелопа вновь фыркнула. Честное слово, ужасно хотелось выкинуть ее в одно из дурацких круглых окошек, но сил не было. Я закрыла глаза, а она забралась на верхнюю полку. Немного поерзала, сердито попыхтела, затем успокоилась. Я никогда раньше не спала ни с кем в одной комнате – только с Охотником и с бабкой – и боялась, что не смогу уснуть. Я молилась всем богам, чтобы сны мне сегодня не снились. Умоляла голову забыть обо всем, что сегодня случилось, просила ее не обращать внимания на боль в животе. Не знаю, услышали меня боги, или я просто устала, как собака, но я сразу провалилась в сон. А проснулась от потрясения.
Бекон
ПАХЛО БЕКОНОМ.
Нет ничего лучше в мире! Соленые, тонко нарезанные ломтики жира, подрумяненные на сковороде. Тот, кто скажет вам, что не любит бекон, – или идиот, или лжец. Хотя, с другой стороны, доверять нельзя никому.
Пенелопа осторожно разбудила меня, и я сразу почуяла этот запах. Как только он коснулся моего носа, глаза широко открылись, а рот наполнился слюной. Я и думать забыла о том, что произошло прошлым вечером. Однако когда я попыталась сесть, воспоминания вернулись словно удар в живот. При каждом движении все мое тело било мелкими камнями.
– Давай, – сказала Пенелопа, ставя тарелку на раскладной столик. А потом добавила, помогая сесть на кровати: – Я тебе не только завтрак раздобыла.
– Ты о чем?
Она подняла сумку, стоящую на полу, и достала несколько рулонов белых бинтов, синюю рубашку и упаковку таблеток.
– Это что такое? – Не нравилось мне все это. Я докторов с их ножами и пилюлями терпеть не могла, оттого даже не попыталась скрыть раздражения.
– Я видела, как Джеймс тебя ломом ударил. Могу поспорить, пару ребер сломал. Помнишь, я деньги из карманов у того типа вытащила. В общем, вот они.
