Воин ощущал себя воронкой, узлом энергетических потоков. Информация со всех бортовых систем накатывала лавиной, заполняла ощущения цифровым штормом, грозя поглотить и растворить все на своем пути. Но натыкаясь на его сознание, цифровые потоки втягивались в воронку воли и силы разума, смирели и растекались ровными цветовыми потоками четких команд.
Как паук в центре паутины, Немезис следил за каждой «нитью», держал в сознание терабайты информационных массивов и, словно дирижер огромного оркестра, прислушивался к малейшей фальши в симфонии строительства. Он не обращал внимания ни на смену лиц дежурных, ни на таймер «слияния». Он уже давно перешел рубеж, очерченный строгим запретом Братьев Науки. Он жил энергетическим вихрем, дышал цифровыми потоками, и главное, он ощущал, что это не предел.
После первых суток, когда медблок напомнил о необходимости прервать слияние, он отвлекся на пересадку из кресла штурмовика в капсулу для межпланетных перелетов. И ощущая кожей бодрящую прохладу клокочущего киселя аквариума, отдал команду бортовым системам заботиться о теле, а сам погрузился в новый сеанс «слияния».
После трех суток беспрерывного контакта мозга с электронными системами он впервые ощутил подступившую темноту беспамятства. Рапорта операторов слились в неразборчивые каракули, переговоры в сплошной гомон. И опережая желание разорвать сеанс, Немезис впервые ощутил, как где-то в глубине открывается спасительный родник. Словно из дремучих пластов подсознания пробивается вихрь свежести. Сметая дурман усталости, поток открывал сознанию четкие решения: непреодолимая проблема превращалась в детскую загадку; неимоверно сложный расчет складывался с легкость простейшей арифметики. И при этом он ощущал эмоцию ранее неизведанную – удовлетворение. Словно он занимался нужным делом, по которому тосковал все прожитое время…
Постоянный зуд превратился в настойчивое прокалывание. Обратив внимание на трепет алой линии, которая символизировала канал экстренной связи, Немезис отвлекся малой толикой внимания.
Проступил силуэт Крафта. Опуская формальности, торговец проговорил:
– Есть ситуация, которая требует вашего внимания, а лучше личного решения.
Выплывая на поверхность цифрового потока, Немезис пытался понять, что так взволновало его нового коменданта. На ходу сотворив алгоритмы простых действий операторам коконов, он полностью отвлекся от строительства.
– Именно личного?
– Экспедиция обнаружила следы… – задумавшись, Крафт хмуро добавил: – Понять бы, чьи. Ознакомьтесь с массивом отчета. Он уже в служебном контуре управления.
– Хорошо, через полчаса буду в кают-компании.
Быстро проносясь под объективом разведывательного зонда, джунгли сливались в океан зелени. В котором уже было не разобрать, где деревья, а где представители местной живности.
То и дело зонд совершал немыслимый пируэт, чтобы в последний момент не стать жертвой летающего чудища, что настырно продолжало преследовать серебряный шар. Издав рев разочарования, летающий хищник усиленно захлопал кожаными парусами крыльев и, набрав высоту, спикировал далеко впереди. Выхватив из чащобы жертву, натужно взмахивая парусами, уворачивался от сородичей, что стремительно пикировали с высоты, пытаясь урвать себе часть добычи.
Траектория полета зонда выровнялась, и проекция приняла подобающий вид. Но новая напасть в виде облака насекомых разукрасила картинку в череду быстро расползающихся клякс. Шли минуты, а проекция все больше напоминала дно стакана, коим прихлопнули несметное число тараканов.
Наконец оператор все-таки увеличил высоту, и аппарат передал картинку, от которой Немезис перестал жевать.
– Увеличение, – отложив гроздь сухофруктов, Немезис впился в изображение настенного проектора, – максимальное отдаление…
В пустой кают-компании был только Крафт, который и выполнял короткие приказы с пониманием. Когда он впервые просматривал запись обычного зонда, которую ему передали с отчетами разведывательной экспедиции, он тоже не поверил собственным глазам.
Среди буйства зелени возвышалась абсолютно черная колонна. Увитые лианами гиганты-деревья словно сторонились мрачного соседа, росли на почтительном расстоянии. И то выглядели какими-то чахлыми по сравнению с другими великанами.
– Это все?
– Нет, еще есть детальное обследование участка вторым зондом и орбитальная съемка. Оказалось, что колонна не одна. По километровой окружности было расставлено тридцать шесть стометровых столбов. Та же гладкая поверхность, та же чернота и одинаковая высота.
Немезис непонимающе просматривал отчеты сканирования. Показания радаров не показывали ничего необычного, вернее, они вообще ничего не показывали, кроме дикой сельвы. Щупы сканеров различного принципа действия проходили сквозь колонны, будто тех вообще не существовало, и только системы, работавшие с оптическим диапазоном, обнаруживали колонны из неизвестного материала.
– Есть еще одна странность, – Крафт очертил на проекции круг, – там, внутри окружности, среди этих колонн нет ни одного живого организма.
– В смысле?
– За время сканирования на биологическую активность не было зафиксировано ни одного животного, что хотя бы рядом пробегало с этим чертовым кругом, – торговец устало откинулся на спинку лавки и, теребя подбородок, терзал изображение упорным взглядом. – И это при том, что на этой планете куда ни плюнь, так попадешь в чью-то чешуйчатую пасть.
– Заключение биологов уже есть?
– Да куда там. Они увязли в пищевых цепочках местной живности. До сих пор не понимают, как тут вообще еще что-то живет.
Воин оторвался от отчетов и, посмотрев на осунувшееся лицо торговца, спросил:
– Вы сегодня спали?
– Да когда? – криво усмехнулся Крафт и, вспомнив упущенное, вскинулся. – Кстати, еще чуть не забыл. Тут один ригелевский умник, утверждает, что раньше в этом круге ничего не росло…
Выводя детальные снимки на проектор, Крафт остановил изображения на двух деревьях: одно ветвистое, с разросшейся кроной, с вязью стволов, заплетавшихся в сложные спирали, но упорно рвущееся к солнцу, и второе – полная противоположность первому.
– Так вот этот ассистент утверждает, что при здешнем феноменальном «бешенстве роста» эта поросль выросла совсем не давно… и если сопоставить временные сроки…
– Первая волна… – перебил Немезис.
Сознание встрепенулось. На поверхность пробилось ощущение близкой беды, что заставило мысли носиться в бешеном ритме. Закрыв глаза, он попытался собраться, сконцентрироваться и вычленить вызвавшую тревогу мысль.
Следов колонизации не найдено. И это было очень странно.
Везде, где проходит представитель человеческой цивилизации, всегда остается след, но только не в этом случае. Ни руин, ни обычных «шрамов» строительства на поверхности планеты, ничего, что бы говорило о присутствии человека.
