Резко отстранившись, Фелиция прострелила взглядом. Вглядываясь в красноту ничего не выражающих глаз, спросила:
– Почему?!
И сразу же выплеснулось раздражение догадки.
– У тебя кто-то есть?! Как это… по-кобелиному, – но не покинула объятий, а требовательно посмотрев в лицо воина, на котором проступила элементарная растерянность, прищурилась. – Скажи, кто она, и я ее убью.
– О Скрижали, – вскрикнул Немезис, поняв суть резких перемен в настроении, – разве кроме этого, нет других причин?
– И что же это за причины, что мешают мне быть рядом с тобой?
– Мы же разные… – выдавил Немезис, выплескивая всю горечь тяжких дум, что не давали покоя с последней встречи на Темени. – Воин Ордена наполовину человек, наполовину киборг, и ты… Я не такой, как все… и таким никогда не стану. Даже если отбросить человеческие устои и моральные законы, я не смогу стать твоим спутником жизни. Я не хочу коверкать твою жизнь, я просто не достоин тебя.
– Значит, все-таки другая, – прервала Фелиция, – как только мужчина заводит такие песни, о том, какая я распрекрасная, и какое ждет меня будущее… то он выруливает на другую парковочную орбиту.
– Да что за чушь… У нас нет женщин!
Застыв от услышанного, Фелиция склонила голову набок, сказала:
– Мне один шкипер клялся, что у вас и женщины такие же. Отмороженные исчадия ада, но пока их не распылишь… и что с одной такой суперженщиной он провел незабываемую ночь.
Немезис недоуменно вздернул брови, но поняв, о чем речь, отмахнулся:
– Полная чушь. Особенность нервной системы женских особей делает невозможным вживление дублирующей нервной системы. И соответственно всей системы боевых имплантатов.
Фелиция пораженно замерла, вдруг озябнув, принялась надевать комбез.
– Секундочку. Разве у ВАС нет своих женщин? Как же вы это… ну пополняете свои ряды?
Вспоминая подробности, которые не прекращают обсуждаться на виртуальных порталах неофициальных средств массовой информации, Немезис усмехнулся:
– Нет, мы не отлавливаем девственниц для инкубаторов, никого не фаршируем запрещенными стимуляторами похоти и не клонируем себя тысячами…
– Тогда как вы еще не вымерли…
– Ту действительно хочешь это знать? – спросил Немезис, пристально взглядывать в глаза девушки.
– Да, я хочу это знать, – резко ответила Фелиция, пытаясь скрыть истинную причину вопроса. – Вы же как-то должны размножаться…
Понимая, что от требовательного взора простыми ответами не отделаешься, Немезис начал издалека.
– Когда еще не было Ордена, и Марс только оправлялся после Вторжения, появился человек, который смог заглянуть в тайны человеческого мозга. Благодаря его работам, были приоткрыты завесы подсознания…
– …В тех девяти десятках процентах, которые мозг не использует в своей повседневной деятельности, хранятся массивы памяти, в которых есть участок с информацией о биологических предках. Пресс в биллионы цепочек ДНК, полная память от неандертальца до современного индивидуума. Но самое ценное для нас – это не накопленный жизненный опыт, а именно биологический код предков. Вот он-то и дает нам неисчерпаемый ресурс для поддержания себя как отдельного вида.
– Если я правильно поняла, – закусив губу, Фелиция забавно нахмурилась, – ты человек, который жил сотни лет назад?!
– Наполовину… В криогенных камерах хранятся образцы тканей давно умерших людей, живших на Марсе последние три сотни лет. Или тех, кто хоть раз подставлял руку под таможенный сканер орбитальных доков. Кроме обычного сканирования, каждый еще должен получить и допуск биологического контроля… Каждый образец имеет свое досье, которое подвергается всесторонней оценке Аналитического Разума. Накапливается информация по всем достижениям и неудачам человека. Проще говоря, каждый образец словно копия личности живого человека. Если тот оказывается достойным воином, инженером или ученым… его гены выбираются для Второго Рождения. – Вспоминая, как он сам слушал слова Учителя с замиранием сердца, Немезис не почувствовал и капли былого трепета. Сейчас все предстало в другом свете. В детские умы, на заре осмысления себя как личности, сеялись ростки избранности, выделялась ИХ особенность. Они должны четко понимать, что они избранные, и у них особая цель существования.
– Так все-таки клоны.
– Нет, – резко ответил Немезис. – Мы не копии обычных людей. Мы братья… По генетической карте «донора» выращивается человеческая особь… биологическая мать на стадии оплодотворения, и, вместо наследственной цепочки отца, в плод вносятся гены Создателя.
Фелиция растерянно помотала головой, словно не расслышала, отстранилась, словно от чумного.
– Вы… вы… ненормальные, у вас нет души, – присев на лежак, оглядела стены каюты. Как будто среди стальных стен с бордовыми квадратами теплопроводящего пластика найдется подтверждение ее словам. Но там были только голографические проекции рекламных плакатов. Смеющаяся семья, папа, мама и очаровательный ребенок в личном поместье на фоне диковинного пейзажа, а внизу надпись: «Пользуйтесь услугами Генетического Контроля Наследственности!»
– Погоди, – озаренная догадкой, Фелиция сказала: – Но получается, что у вас все-таки есть обычные женщины… Ваши матери…
Спустя минуту Немезис тихо ответил:
– Особенности клонирования и быстрая методика взращивания накладывают свои ограничения на долголетие. Мы не помним даже лиц. Только иногда можем вспомнить ощущения. Но эта тема не одобряется Учителями…
Прочитав невысказанные слова на лице великана, Фелиция прониклась сочувствием. Вмиг очутившись рядом, попыталась обхватить великана руками.
– Бедненький, как же тебе досталось от жизни. Ни материнской любви, ни тепла родного человека…
Слова зазвучали полушепотом, руки словно щупальца проникли под обводы брони. Ловкие пальчики, уже проделавшие раз подобное, нащупывали пазы механических креплений, а голос все продолжал горячо шептать, все больше увлекая сознание Немезиса в омут разгоравшейся страсти.
Поддаваясь напору девушки, чьи касания начинали сводить с ума, Немезис безвольно застыл и, чувствуя потерю контроля над телом, медленно опустился на колени.
– Дурашка, мне нужен только ты… такой, какой есть. Видеть тебя каждый миг, ощущать рядом твое дыхание… Пока еще жива.
Со щелчком откинулась грудная пластина брони, и, уступая напору рук, словно бетон уступал зелени, все проникающие руки Фелиции коснулись груди, и с губ Немезиса сорвался стон наслаждения.
Глава 30
Шлюпка возвращалась на автопилоте.
О том, чтобы управлять катером в таком состоянии, не могло быть и речи. Все тело горело, словно побывало в недрах звезды, а сознание бросало то в опасное беспамятство, но возносилось на небывалые высоты блаженства. Пребывая в плену воспоминаний, Немезис не помнил, как состыковался с крейсером и как очутился в кресле штурмовика. Только холодное касание штырей «слияния», с мягким шелестом вошедших в затылок, вернуло чувство реальности.
