– Я пригласил вас, господа, чтобы обсудить весьма деликатный вопрос, – сказал император после того, как все заняли свои места за столом. – Речь пойдет о дальнейшей судьбе Великого княжества Финляндского. Я полагаю, что сложилась абсолютно нетерпимая ситуация, когда это весьма странное образование в границах Российской империи стало местом, откуда постоянно исходит угроза безопасности нашего государства. Александр Васильевич, доложите – что вам удалось выяснить при расследовании дела о покушении на генерал-губернатора Бобрикова.
– Непосредственными подстрекателями к этому покушению являются англичане, или люди, которых Шауман считает таковыми, – сказал глава ГУГБ. – Они и передали ему пистолет «браунинг», из которого злоумышленник пытался убить генерала Бобрикова.
Мы составили композиционный портрет на всех тех, с кем Шауман встречался перед покушением. Но, скорее всего, этих людей на территории Российской империи уже нет. Впрочем, это не самое главное. Главное то, что основным побудительным мотивом, заставившим Шаумана совершить покушение, являлось недовольство части шведской общины Великого княжества Финляндского существующим положением дел. Они до сих пор мечтают оторвать Финляндию от России и возвратить ее Швеции. Этим настроениям способствует и особое положение Великого княжества Финляндского, имеющего свои особые, отдельные от Российской империи законы, политическую и образовательную систему.
– Таким образом, – сказал император Михаил, – вы считаете, что мы, консервируя сложившийся там порядок вещей, сами готовим себе врагов?
– Именно так, – кивнул Тамбовцев, – ведь до своего задержания Шауман трудился на ниве просвещения – он был чиновником главного управления учебных заведений Великого княжества Финляндского. А следовательно, имел прямое отношение к воспитанию юношества. Вы можете себе представить – каких ярых ненавистников России они там воспитывали! Сколько будущих убийц и террористов выйдет из школ и гимназий, курируемых такими, как Шауман!
– Александр Васильевич абсолютно прав, – сказал нахмурившийся Плеве, – особую ярость и неприязнь у так называемой финской интеллигенции вызвали действия Николая Ивановича Бобрикова по наведению порядка в области образования и отстранение от работы наиболее одиозных учителей-националистов.
– Вячеслав Константинович, – спросил император, – а почему вы назвали финскую интеллигенцию так называемой?
– А потому, ваше императорское величество, – ответил Плеве, – что настоящих финнов как таковых среди них раз, два и обчелся. Большая же часть хоть сколько-нибудь образованных людей в Великом княжестве Финляндском – шведы, и в силу этого они настроены явно антирусски.
– Очень хорошо, – сказал император, – то есть, наоборот, как раз ничего хорошего в этом нет. Теперь скажите мне, что мы должны делать для того, чтобы выйти из этого неприятного положения, созданного моими предками?
– Несомненно то, – ответил Плеве, – что автономию Великого княжества Финляндского надо упразднить. Да, в связи с этим возможны волнения среди местного населения, но это не так опасно, пока во всей стране царит патриотический подъем, связанный с нашей победой над Японией.
– Вячеслав Константинович прав, – Тамбовцев поддержал Плеве, – другого выхода у нас нет. Рано или поздно Финляндия попытается выйти из состава Российской империи. Слишком большие права, которые она получила за годы правления ваших предшественников, развратили правящую элиту княжества. Знаете, это как у Пушкина в «Сказке о рыбаке и рыбке». И захотела Финляндия стать царицею морскою. А останется она у разбитого корыта. Что же касается беспорядков, то, если заранее все проработать, то можно их избежать. Или минимизировать…
– Господа, – с тревогой спросил император, – вы полагаете, что дело может дойти до кровопролития?
– Если мы будем действовать нерешительно, если будем оглядываться на пресловутое «общественное мнение», – ответил Тамбовцев, – то возможен и открытый вооруженный мятеж. Надо заранее пресечь все поползновения некоторых держав вмешаться в наши внутренние дела.
– В первую очередь, – добавил Плеве, – необходимо полностью перекрыть морскую и сухопутную границу с Швецией и поставить там российскую таможню. К примеру, взрывчатка, из которой сделали бомбу, взорвавшую кортеж вашего брата, попала к террористам как раз через Великое княжество Финляндское. А потому, как сказал Александр Васильевич, необходимо быстро и решительно навести на территории княжества идеальный порядок, провести реформу, превратив этот исторический анахронизм в две обычные российские губернии, тем самым покончив с этим источником постоянных смут.
– Что ж, господа, – кивнул император, – ваши резоны мне понятны, и я с ними полностью согласен. Осталось решить еще один вопрос. А именно – что нам делать с той самой шведско-финской интеллигенцией, которая, по вашим словам, и является основным источником возмущений?
– Ваше величество, – сказал Тамбовцев, – насилие, применяемое без учета обстановки и неограниченно, нам ни к чему. Мы даже не собираемся казнить господина Шаумана, поскольку он активно сотрудничает со следствием и готов продолжить сотрудничество и дальше. Что же касается прочих, то им следует сделать выбор. Или они покинут Россию и переедут на свою историческую родину – в Швецию, или станут подданными русского царя, а не великого князя Финляндского, получив такие же права и взяв на себя такие же обязанности, как и прочие ваши подданные. Надо не забывать о том, что многие из обитателей нынешнего Великого княжества Финляндского честно служили России. Пусть они сделают свой выбор. А дальше… А дальше мы посмотрим…
– Идея ваша, Александр Васильевич, мне понятна, – задумчиво произнес император, – только как бы эти люди, не желающие кроме прав получить еще и обязанности, не начали смуту, став источником постоянной опасности для России на ее северо-западных рубежах?
– Тогда надо будет применить закон, в котором четко написано – что ждет тех, кто подрывает устои империи. Все виновные в антигосударственной деятельности будут наказаны. Вожаки и главные заводилы смуты угодят на каторгу, прочие же будут административно высланы в места не столь отдаленные. Я думаю, что финны, с их практичностью, быстро поймут, что лучше – спокойная жизнь у себя дома, или казенный дом где-то у черта на куличках. К тому же местные промышленники и купцы вряд ли захотят лишиться всего, что нажито непосильным трудом – ведь по закону у осужденных за антигосударственную деятельность будет конфисковано все их движимое и недвижимое имущество.
– Понятно, Александр Васильевич, – кивнул император, – так мы, скорее всего, и сделаем. Теперь давайте обговорим все детали. Вячеслав Константинович прав – в первую очередь необходимо перекрыть границу. Поскольку пограничная стража уже передана от Минфина в ГУГБ, то это задача будет поручена вам, Александр Васильевич. Я отдам соответствующее распоряжение, и адмирал Макаров выделит для нужд морской погранохраны один или два отряда малых 150-тонных номерных миноносцев. Как боевые корабли они уже полностью устарели, зато гонять контрабандистов они вполне способны. База их будет на Аландских островах. Договор об их демилитаризации нам не помешает, так как эти пограничные суда будут проходить не по военному ведомству. К зиме, когда Ботнический залив замерзнет, сформируйте на это направление несколько мобильных лыжных погранотрядов.
