Поговорив начистоту с ротмистром Познанским, я понял, что тот тоже был обеспокоен. Дело в том, что Михаил Игнатьевич и Сосо уже пытались выйти на контакт с местными большевиками, но у них это почему-то получалось плохо, то есть можно сказать, не получалось совсем. Те же зловредные Шендриковы распустили по всему Баку слухи о том, что Коба, дескать, продался жандармам и приехал в здешние края из Петербурга исключительно для того, чтобы изничтожить под корень всех эсдеков. К тому же кто-то из местной охранки активно сливал боевикам информацию о передвижениях и контактах Кобы и Познанского. Мы пока не дознались – кто же этот неуловимый стукач, но то, что он был очень информирован – в этом не было никаких сомнений.
– Знаешь, Николай, – мы с ротмистром давно уже тет-а-тет были на «ты», – нас всегда опережают на один ход. Мы договариваемся о встрече с членом Бакинского комитета РСДРП, а он на встречу не приходит и исчезает неизвестно куда. Одного из моих агентов находят в Старом городе с перерезанным горлом. От Кобы же сейчас шарахаются, как от зачумленного.
И еще – по нашим данным из Турции в Батум по морю было доставлено оружие и взрывчатка. Часть этого груза оказалась в Баку. Боюсь, что в самом скором времени в городе будет жарко. А губернатор Накашидзе никак не может понять всю серьезность происходящего и продолжает нести какую-то ахинею о том, что, дескать, «в Баку все тихо и спокойно».
Николай, надо срочно поговорить с Сосо. Я полагаю, что его жизнь в опасности. А губернатору следует заявить, что если он и дальше будет вести себя как слепо-глухо-немой идиот, то, пользуясь своими правами, я доложу обо всем происходящем императору. И тогда на следующий же день после получения моего донесения господин Накашидзе тут же станет экс-губернатором…
Я впервые видел Михаила Игнатьевича таким взволнованным. Прежде он никогда не давал волю чувствам. И это тоже меня весьма встревожило. Я попросил одного из своих бойцов найти Сосо и пригласить его к нам…
Коба пришел к нам в хорошем настроении. Он сообщил, что дело, наконец, сдвинулось с места, и ему удалось договориться о встрече с одним из самых авторитетных из бакинских большевиков – Александром Митрофановичем Стопани. Это был старейший деятель российской социал-демократии, пользовавшийся среди нее большим уважением.
– Сосо, – спросил я, – а где вы с ним договорились встретиться? Дело в том, что у нас с Михаилом Игнатьевичем появились серьезные опасения насчет вашей безопасности. Похоже, что кое-кто очень сильно желает от вас избавиться. И эти кое-кто находятся не в Баку, и даже не в России…
– Николай Арсентьевич прав, – вступил в разговор Познанский, – я тоже хотел бы вас предупредить и попросить быть более осторожным и бдительным. Вы уверены, что ваша завтрашняя встреча не ловушка?
Услышав это все от нас, Сосо нахмурился. Он подумал немного, а потом, махнув рукой, сказал:
– Нет, я должен обязательно пойти на встречу с товарищем Стопани. Иначе меня просто не поймут. А насчет опасности покушения… Ну что ж, все может случиться. Надеюсь все же, что ваши опасения, Николай Арсентьевич и Михаил Игнатьевич, окажутся безосновательными.
– Хорошо, а где вы договорились встретиться? – поинтересовался ротмистр. Увидев подозрительный взгляд Сосо, Познанский замахал руками, показывая, что это интересует его лишь в плане обеспечения личной безопасности товарища Кобы. И никаких других мыслей у него на этот счет нет.
– Мы должны встретиться с товарищем Стопани в Старом городе, – наконец произнес Сосо, – в доме недалеко от ворот Мурада. Вы знаете это место?
Я кивнул. Будучи как-то по служебной надобности в Баку, мне довелось познакомиться с живописным комплексом дворца Ширваншахов, в который входили и ворота Мурада, правда, называвшиеся сейчас просто Восточными воротами.
– В общем, так, Сосо, – сказал я, – если вы считаете, что на встречу со Стопани вам надо идти, то идите. Но с обеспечением мер безопасности. Это значит, что у вас должно быть оружие, на вас надет бронник и в комплекте ко всему этому – мини-радиостанция. Мы должны знать – что с вами происходит и не требуется ли вам помощь.
Коба лишь развел руками, соглашаясь, и показывая, что, дескать, он не собирается с нами спорить и сделает все, как мы скажем.
На следующий день Сосо, полностью экипированный и проинструктированный, отправился в Старый город. Следом за ним на почтительном расстоянии шли мы с ротмистром. Я переоделся в костюм горского князя, который уже мне приходилось носить во время нашего вояжа в Швейцарию. Михаил Игнатьевич вырядился в вицмундир, надел на нос пенсне, а на голову фуражку. Он изображал заезжего чиновника, приехавшего по каким-то служебным делам в Баку и, теперь, выбрав время, отправился полюбоваться на азиатскую экзотику.
Сзади нас на некотором расстоянии двигались два моих бойца. Рауф Джафаров изображал сельского жителя, отправившегося в город, чтобы купить на местном базаре что-то нужное ему в хозяйстве. Он вел за собой серенького ишака, нагруженного какими-то тюками. В этих тюках находились две «Ксюхи» и два гранатомета «Муха». На случай столкновения с боевиками всего этого должно было хватить. Ну, а если станет совсем жарко, то на помощь моим орлам должна прибыть вызванная по рации группа поддержки на бэтээре.
Вторым бойцом был Андроник Гаспарян, который нарядился местным жителем, судя по одежде, мастеровым, который отправился в Старый город по каким-то своим личным делам. В корзинке, которую он держал в руках, лежал пистолет-пулемет ПП-91 «Кедр» и пяток гранат.
Добравшись до нужного ему дома, Сосо огляделся по сторонам и постучал в дверь. Похоже, что его уже там ждали. Дверь открылась, и он вошел. Я стал внимательно слушать его разговор со Стопани. Беседа оказалась довольно долгой и трудной. Александр Митрофанович недоверчиво слушал все доводы Сосо и поначалу держался с гостем из Петербурга весьма осторожно. Лишь письмо Ленина, которое Ильич написал, что называется, «на предъявителя», всем членам Бакинского бюро РСДРП, похоже, развеяло часть сомнений старого большевика.
– Значит, товарищ Коба, – сказал Стопани, – вы полагаете, что всеобщая забастовка, которую мы готовим совместно с шендриковцами и армянскими социал-демократами – «гначкистами», должна стать прикрытием для разгрома бакинских нефтепромыслов? Если это так, то тогда мне многое становится понятным…
Что именно понятно, Стопани так Сосо и не сказал. Он расстался со своим гостем почти дружески, обещав связаться с ним в самое ближайшее время.
Дверь дома открылась, Сосо вышел на улицу. И тут все началось…
Мы с ротмистром увидели, как вывернувший из-за угла экипаж, запряженный парой лошадей, неожиданно остановилась рядом с Кобой. Трое молодых парней в белых рубахах в синий горошек и в широченных шароварах, наподобие украинских, выскочили из экипажа и решительно направились к Сосо.
– Сейчас ты поедешь с нами, – сказал ему один из них, видимо старший. – И смотри, не дергайся, а то умрешь.
Я увидел в его руке браунинг. Вооружены были и спутники этого «кинто» – так я мысленно назвал нападавших из-за их сходства с тифлисскими гопниками, которые обожали подобную униформу.
