Иногда до Украины доходила и пражская газета казаков-националистов «На казачьем посту», под влиянием которой многие офицеры и рядовые казаки вступали в КНОД. Были зафиксированы случаи, когда под флаги борьбы за «Независимую Казакию» становились целые казачьи подразделения. Об одной из таких частей рассказывает ее непосредственный командир есаул Ильин: «Я командую сводным дивизионом, причем мои сотни есть в Брест-Литовске, Ковеле и Владимир-Волынске. Наши части мы по возможности одеваем в национальную форму. Офицеры все носят свою национальную форму;на фуражке у нас: на околыше кокарда, а над этой кокардой мы носим вышитый серебром значок КНД. Погоны у нас старые казачьи»
[428]. А вот письмо от желающего вступить в казаки-националисты командира Казачьего дивизиона: «Прошу помочь организовать по месту службы дивизиона вступление казаков, казачек и офицеров в члены КНД. Дивизион, которым я командую, состоит исключительно из казаков (кубанцев, терцев, донцов, астраханцев, уральцев и горцев). Сформирован в августе 1942 года в Шепетовке. С начала своего формирования и по сие время выполняет задачи по охране военных заводов. По своей работе имеет хорошие служебные отзывы начальников»
[429].
Размер денежного довольствия казаков соответствовал месячному жалованью солдат других восточных формирований и был регламентирован «Положением об использовании местных вспомогательных формирований на Востоке». Так, например, в одной из частей холостые казаки получали по 250 рублей, а женатые по 300 рублей в месяц
[430]. Деньги это были очень небольшие: на базаре пуд муки стоил 1000–1500 рублей, литр молока — 30–40 рублей, яйца — 120–150 рублей за десяток, табак — 150 рублей за 50-граммовую пачку
[431], и казаков спасало только то, что они находились на полном продовольствии.
12 марта 1943 года произошло знаменательное для казаков событие. После инспекционного посещения казачьих войск на Украине представителем немецкого командования было принято решение о переходе ГшФКВ из ведения командования лагерями военнопленных (такое подчинение казаки считали для себя недостойным) в подчинение командира Восточных войск на Украине. 20 марта 1943 года штаб формирования посетил командующий лагерями военнопленных и попрощался с казачьими офицерами, а 15 апреля состоялся окончательный переход всей системы формирования казачьих частей и управления ими в ведение нового командования, от которого прибыл постоянный представитель.
Об этом очаге казачьего объединения стало известно далеко за пределами Украины. Именно этим можно объяснить то, что многие казаки, покидавшие зимой 1943 года свои станицы на Дону, Кубани и Тереке и отступавшие вместе с немецкой армией, оказываясь в глубоком тылу, стремились попасть в один из районов расположения штабов формирования казачьих войск, которые к этому времени появились уже во многих городах Украины. Вот примерная схема действия одного из таких штабов, располагавшегося в Мелитополе: все молодые казаки, по указанию Германского командования, отправляются в Польшу на формирование 1-й казачьей кавалерийской дивизии; старики и негодные к строевой службе направляются на работы в сельские местности. В особых случаях, по решению штаба формирования, казаки могли направляться на работу сельскими старостами, в полицию и на охрану железнодорожных магистралей
[432]. Естественно, деятельность Штаба по формированию не могли обойти своим вниманием казачьи поэты, которые посвящали ему огромное количество песен и даже целые баллады. Вот один из примеров подобного творчества:
Посвящается Главному штабу Формирования Казачьих Войск на Украине
[433]
Стань, казаки, под родные знамена!
Довольно вам, братцы, по миру бродить,
Готовьте коней, уздечки, стремена!
Жидовскую свору в России добить.
Припев (2 раза):
Донцы и Кубанцы!
Терцы и Уральцы!
Одной семьей дружней!
Марш на врага смелей!
Слышится голос могильный к нам предков,
Погибших за правду дедов и отцов;
Зовут на разгром жидовских последков,
Зовут завершить дело павших борцов.
Припев (2 раза).
Бывало, лишь только труба затрубит,
И звуки горниста до нас долетят,
Под сбором могучим земля задрожит,
Казаки, как стая орлов, полетят.
Припев (2 раза).
Не плакали жены, не ныли отцы,
Матери наши не слали проклятий;
Вперед, все вперед шли сыны молодцы,
С песней идя без прощальных объятий.
Припев (2 раза).
Без страха, без грусти, без прочих забот,
В даль уходили полки за полками;
За веру святую, за свой же народ
Храбро сражались со всеми врагами.
Припев (2 раза).
Так вспомним же, братья, заветы отцов,
Раздолье, просторы, семью и станицу!
И храброй отвагой — наследством отцов,
Впишем в историю — нашу страницу!
Н. Васильев
Что же за люди служили в этих казачьих формированиях и, главное, что заставило их пойти на службу в армию страны, идеология которой рассматривала славян как недочеловеков, подлежащих почти полному уничтожению? Что это было — слабоволие, ненависть к советской власти или просто желание сохранить собственную жизнь? Повторюсь: благодаря изучению архивных материалов сегодня практически не приходится сомневаться в том, что почти половина «казаков» не принадлежали ни к бывшему казацкому сословию, ни к казачьим частям Красной армии и называлась казаками лишь для того, чтобы вырваться из лагерей военнопленных, попасть в какой-нибудь «восточный отряд» и тем самым спастись.
Какие были условия, если это можно назвать условиями, содержания в немецких концлагерях, объяснять не надо. «Многие факты, — говорится в одной из разведсводок с оккупированной территории Украины, — убеждали военнопленных, что режим питания в плену рассчитан на безусловную голодную смерть в течение 5–6 месяцев. Как пример, можно привести следующий факт: во Владимир-Волынском лагере начсостава осенью 1941 насчитывалось около 8000 человек До марта месяца 1942 года из этого числа умерло 6000 человек, а остальные 2000 умерли в апреле — мае месяцах»
[434]. Что тут можно добавить…
При этом перспектива голодной смерти не только не замалчивалась, а, наоборот, широко использовалась вербовщиками в агитационных выступлениях, в которых они пропагандировали вступление в казачьи отряды и рассказывали о «заманчивых возможностях», которые открывались перед добровольцами. Естественно, в таких условиях отыскивалось немало охотников стать «казаками» и «послужить» Гитлеру.
