– Хочешь, я сама наберу номер?
– Подожди чуть-чуть, хорошо?
– С тобою все в порядке? Пошли, я сейчас приготовлю чай…
– Можно я посижу еще минуту?
– Его отец прибывает сегодня в три часа… ну вот мы и решили, что пригласим вас втроем на ужин, и тебе не нужно будет самой возиться с этим. А мы наконец сможем его увидеть… ведь он, что ни говори, наш родственник… никто не понимает, как это до сих пор мы ухитрялись не видеть его. И само собой, я полагаю, ему тоже хочется встретиться с нами.
– Только не этим вечером, мама. Я думаю, он захочет побыть наедине с Аси. Они не виделись уже несколько лет…
– Но Аси уже решил…
– Может быть, ты перестанешь дразнить меня? Нет, нет… пожалуйста, не огорчайся, это я так… дай мне немного подумать… одну минуту…
Одну минуту, одну минуту…
Вернулся папа, он не в состоянии был дождаться своей очереди.
– Ну что, договорились? Вы ужинаете с нами сегодня вечером? И тебе ничего не нужно готовить.
И он возвращается в лавку.
Они намертво прилипают ко мне, полные тревоги, они беззастенчиво льстят мне.
– Нет, мама. Только не сегодня вечером. Как-нибудь в другой раз.
– Это ведь только для тебя. Разве дома у тебя есть что-нибудь на ужин?
– Есть. Соображу что-нибудь. Не беспокойся.
– Нам это не нужно, пойми. Это не для нас. Просто хотим тебе помочь. И не сомневаюсь, он тоже хочет увидеть нас всех вместе.
– Конечно, конечно. Захочет. Я приведу его. Но не сегодня вечером. Может быть, даже завтра.
– Может, на пасхальный вечер?
– Не думаю. Скорее всего, он захочет этот седер провести с Яэлью и внуками. Думаю, нам придется к ним присоединиться.
У мамы кровь отливает от лица.
– Надеюсь, это не означает, что на время седера ты хочешь оставить нас одних?
– Мы проводим его вместе с вами каждый год. Если нас не будет, это случится только раз. Да и то еще не окончательно…
Со мною что-то происходит. И разве может единственное дитя что-нибудь скрыть от беспощадно любящих глаз?
– Диночка, тебе нехорошо. Может быть, ты хочешь спуститься и прилечь?
Пожалуйста, милая, не могла бы ты заболеть, так чтобы мы могли уложить тебя в постель и, как в детстве, укрыть тебя, поправить подушку, а потом молча сидеть рядом, сидеть, держа тебя за руку, и сидеть, сидеть…
Я сижу безмолвно. Мне кажется, что я обратилась в камень.
– По-моему, звонит Аси, – говорю я.
Это Аси.
– Дина? Когда ты там появилась?
– Только что, Аси. Вот в эту минуту.
– Это заняло много времени?
– Нет, это длилось недолго.
– Ну и что он сказал?
– Потом, ладно?
– Ну, в одно слово.
– Все хорошо.
– В каком смысле?
– Позднее, хорошо?
– Мой отец приезжает сегодня.
– Мне уже сообщили.
– Похоже, здесь что-то пошло не так. Кедми вмешался в дело и настоял на том, что за получением подписи он отправится один, чем запутал все дело. Я предостерег их, чтобы они этого ему не разрешали, но с помощью Яэли он распоряжается всеми как хочет. Говорить об этом сейчас не стоит. Он прибудет в три часа на автобусе, уходящем из Хайфы ровно в час, но мои лекции закончатся не раньше трех тридцати, так что тебе придется встретить его на остановке такси и вместе с ним приехать домой.
– Хорошо.
– Ты хорошо знаешь, что в доме полный беспорядок. Никакой еды нет. Твои родители пригласили нас сегодня вечером на ужин. Может, есть смысл нам принять их предложение, чтобы тебе не пришлось возиться с готовкой?
– Не волнуйся. Я что-нибудь соображу, а ты мне поможешь. Я полагаю, он хочет провести этот вечер с тобой в тихой обстановке.
– Ну, как знаешь. Я думаю сейчас о тебе.
– Вот и прекрасно. Ты ни копейки не оставил мне для покупок. И это уже не в первый раз. Так-то вот…
– Я не отвечаю за твои покупки. К тому же у меня сейчас в карманах пусто. Ты можешь одолжить немного денег у своих родителей.
– Я больше не возьму у них ни лиры. Ты же знаешь, что они никогда не берут их обратно. Зачем ты вытряс все деньги из моего кошелька?
– Я не взял из него ни пылинки. Я тоже совершенно пуст. А ты все-таки займи у родителей тысяч пять. Такую сумму они не откажутся потом принять.
– И не подумаю. Перестань давать мне советы. Я зайду в банк и возьму там деньги на собственное имя. К кому я должна там обратиться?
– Абсолютно к любому клерку. Не имеет значения, к кому именно.
– Напомни, где располагается наше отделение банка?
– Там же, где всегда, – на углу улицы Арлозорова и Бен-Иегуды.
– Правильно… теперь я сама вспомнила.
– Возьми у них две тысячи.
– Я возьму столько, сколько мне надо.
– Хорошо, хорошо. Только не опоздай. Будь здесь к трем. Ты его узнаешь?
– Узнаю. Не волнуйся.
– Я вернусь домой прямо из университета.
– Может, есть смысл встретиться в каком-нибудь кафе в Нижнем городе?
– Нет. Это слишком сложно.
– С чего вдруг?
– Какого черта тебя понесло вдруг в дурацкое кафе? Он будет уставшим. Я буду дома в четыре тридцать. Отправляйтесь прямо туда, договорились?
– Договорились. Скажи мне что-нибудь…
– Что я тебе должен сказать?
– Меня ждет наказание?
Долгая пауза.
– Это не наказание. Это отчаяние.
Он бросает трубку.
А родители уже что-то уловили. Я не успела оглянуться, как они с головой погрузились в заботы, связанные со мной и предстоящим мне домаужином. В огромную корзину укладывалось все необходимое для роскошного угощения: баночки с творогом, большие куски разнообразного сыра, истекающего слезой, за ними следовали маленькие корзиночки с шампиньонами, холодильник безропотно отдавал свое содержимое под нескончаемую песнь материнской любви – ну вот это, и еще это, и еще чуть-чуть этого, не гляди так, Диночка, да, конечно, все это можно купить в супермаркете, но там у них такие наценки, ты же не захочешь, кстати, вот здесь, в уголке, я оставляю кошелек, там совсем немного денег, отдашь, когда сможешь, ну все, все, полная корзина, папа поможет тебе донести ее до автобуса, что значит – ты не возьмешь, в чем дело? Как ты можешь… как будто ты не знаешь, как мы тебя любим и ждем всегда, и скучаем, не успеешь ты переступить порог, а мы уже считаем минуты до твоего следующего визита. В корзине все аккуратно уложено, все продукты – самые свежие, еще несколько дней ты сможешь…
