Опасаясь, что немцы попытаются на плечах отходящей пехоты прорваться в Сабынино, С.Г. Горячев в 20.30 передает через командующего БТ и МВ корпуса комбригу Лебедеву приказ: вывести 331-й тб, мспб и иптб к выс. 211.5 (у дороги МТС — Шляховое — Сабынино) и в рощу восточнее Сабынина с задачей — не допустить прорыва танков в Сабынино. А еще через полчаса комкор распорядился поставить все 76-мм пушки корпуса на прямую наводку для борьбы с танками. Но, к сожалению, толку от этого решения было мало, к вечеру стрелковые и артчасти испытывали острый дефицит в боеприпасах. Дивизии Трунина и Русских выдвигались на рубеж спешно и вступили в бой с ходу сутки назад, поэтому командиры не имели физической возможности подвезти боеприпасы. В частном боевом приказе № 5, подписанном в 21.00, комкор потребовал: «В течение ночи, используя весь автотранспорт, вплоть до тягачей орудий, организовать подвоз боеприпасов, доведя их: патронов на бойца и артвыстрелов до одного боекомплекта»
[430].
Надо сказать, что 8 июля и 96-я отбр, и 148-й отп сыграли очень важную роль в борьбе с численно превосходящим противником. Плотный огонь экипажей боевых машин 148-й отп в сочетании с расчетами ПТО сбил темп атаки боевой группы фон Оппельна, которая, пройдя по северо-восточным окраинам Мелехова, попыталась прорваться к узлу полевых дорог — МТС — Шляховое. А стремительный маневр бригады Лебедева во фланг танковой группы Вестхофена заставил не только понервничать командование противника, но и развернуть танки, готовые к рывку на Шляховое. Причем, что немаловажно, при этом бригада и полк действовали относительно небольшими силами и понесли невысокие потери. В донесении 19-й тд указано, что ее части за день подбили 21 Т-34 и КВ. Эти данные вызывают сомнения уже потому, что в полосе 69-й и 7-й гв. А была лишь одна часть, на вооружении которой стояли КВ, — это 262-й тп. Но 8 июля его в полосе наступления 19-й тд не было, и вообще он в этот день в боях не участвовал. Согласно журналам боевых действий за 8 июля 1943 г., в 148-м отп погибли 9 и получили ранения 17 танкистов, сгорели три «тридцатьчетверки»
[431], а в 96-й отбр — три Т-34 сгорели, а три получили боевые повреждения и были эвакуированы линейными машинами в тыл для ремонта
[432]. В 47-м гв. отп один механик-водитель сгорел в танке, а 10 бойцов получили ранения разной степени. Все находившиеся в Дальней Игуменке танки «Черчилль» вышли из строя, в том числе два сгорели, а остальные сданы в ремроту
[433]. Следовательно, за день боя в этом районе вышли из строя в общей сложности 14 боевых машин, из них 8 потеряно безвозвратно.
Но все те проблемы и нестыковки, о которых я рассказал выше, командование фронта в этот момент еще не знало и будет информировано о положении в этом районе лишь после 22.00. Чтобы читатель смог взглянуть на то, как функционировали штабы фронта и армий в напряженнейшие дни Курской битвы, почувствовать ритм боевой работы их офицеров и генералов и понять, какие сложности стояли перед ними, в частности вечером 8 июля, приведу стенограмму переговоров заместителя начальника штаба фронта генерал-майора С.И. Тетешкина с начальником оперативного отдела 69-й А полковником Суржицем, состоявшихся с 19.00 до 19.30:
«У аппарата генерал-майор Тетешкин: Здравствуйте. Доложите, как у Вас с выходом частей и Бежко, и Даниловича
[434] на указанные рубежи. Какая обстановка на правом фланге Костицына
[435]? Имеется ли связь с Бурковым, Поповым и Кравченко
[436]? Какая обстановка перед их фронтом и примерно рубежи, на которые они вышли? Группировку противника и характер боя за сегодняшний день перед указанными мною хозяйствами. Пока все.
Суржиц: Докладываю. Части Даниловича(?) и Бежко
[437] выступили в 19.30 сегодня. Хозяин просит продлить прикрытие их с воздуха до наступления темноты.
Второе. На правом фланге Костицына до настоящего времени изменений не произошло. В 20.00 от него прибудет мой офицер связи с подробной обстановкой, по прибытии немедленно доложу.
Третье. О положении хозяйства Кравченко, Попова и хозяйства, равноценного Попову (Буркова. — З.В.), а также по Горячеву доложили Вам шифром. Бурдейный ведет бой танками на восточном берегу р. Липовый Донец. Кравченко ведет бой непосредственно южнее Костицина. В хозяйства Попова, Кравченко послана группа командиров для организации связи и сбора данных об обстановке, к 21.00–22.00 ожидаю получения от них данных. По получении доложу немедленно. По Горячеву, о точном расположении его хозяйства донесено Вам шифром. Все. Суржиц. 19.15.
Тетешкин: Тов. Суржиц, насколько мне помнится, указанные Вами два хозяйства в 20.00 должны быть на месте. А Вы передаете, что они только в 19.30 выступают со старого места. В чем дело, почему такая задержка, я поставил задачу, чтобы Вы связались с указанными мною хозяйствами. Бурков, Попов и Кравченко вечером доложили мне обстановку на их участке.
О Вашей нерасторопности и плохой информации нас я доложу т. Иванову. Не позднее 21.30 дайте мне обстановку на фронте трех хозяйств не только противника, но и положение их частей и кратко динамику боя за день, а сейчас жду объяснения по поводу опоздания т. Бежко и Даниловича. У меня все. Жду у аппарата. Готовьтесь к передаче Вашей оперативной сводки сразу же по окончании переговоров. У меня все.
Суржиц: Докладываю. Первое. По поводу опоздания Бежко и Даниловича сейчас же доложу Вам объяснение.
Второе. Попов и хозяйство, подобное ему, стоящие в районе расположения Костицина, вообще никакого участия в боевых действиях еще не принимали. Об их расположении донесено Вам шифром. Расположены в районе одного из Ваших хозяйств. Так что и в дальнейшем /до восстановления прямой связи между нами и ими/ будем работать через Вас. Поэтому желательно, чтобы Вы дали возможность пользоваться им аппаратами хозяйства, в районе которого они расположены, а Вы, в свою очередь, должны интересоваться и обстановкой на их фронте.
