Согласно боевому приказанию (распоряжению) штаба 7-й гв. А № 0282/оп
[464], подписанному генерал-майором Лукиным в 17.00 9.7.1943 г., 81-я гв. сд переходила в подчинение 69-й А (соответственно, вместе с обороняемым рубежом), а за ней в состав 35-го гв. ск возвратилась и 94-я гв. сд. В то же время 7-я тд начала постепенно сдавать свой участок частям 198-й пд с тем, чтобы присоединиться к двум другим соединениям 3-го тк для удара по фронту 35-й гв. ск. Таким образом, основная фаза оборонительной операции армии генерал-лейтенанта М.С. Шумилова подходила к завершению. Тем не менее «Белгородский бастион» (район Старый Город — Ближняя Игуменка — хут. Постников — Дальняя Игуменка) — детище М.С. Шумилова еще не пал, и, главное, на практике не проведено важное мероприятие — не установлены новые разгранлинии между 7-й гв. А и 35-м гв. ск 69-й А. Кроме того, как свидетельствуют архивные документы, 9 июля связь (а значит, и управление) 81-й гв. сд со штабом 25-го гв. ск работала устойчиво вплоть до вечера, точнее, до того момента, как КП дивизии под напором противника был вынужден отойти из с. Шишино, а связи с 35-м гв. ск до полуночи вообще не было. Неизвестно, когда получал и получал ли вообще генерал-майор И.К. Морозов приказ о переподчинении 35-го гв. ск. В боевых донесениях и оперсводках за эти сутки комкор Г.Б. Сафиулин считал 81-ю гв. сд своей и, насколько это было возможно, помогал ей. Даже штаб фронта по инерции в боевом донесении № 00214 к 24.00 9 июля на имя И.В. Сталина отнес район Старый Город — Дальняя Игуменка к полосе 7-й гв. А.
Таким образом, хотя при обороне второй (и частично главной) армейской полосы северо-восточнее и восточнее Белгорода 9 июля участвовал весь 35-й гв. ск, дивизии 48-го ск и подразделения резерва командарма-69, но учитывая, что главные силы — 81-й гв. и 94-й гв. сд — даже формально (согласно распоряжению № 0282/оп) должны были перейти в 69-ю А только с 18.00 9 июля, эти боевые действия явились «последним громким аккордом» сражения 7-й гв. А с войсками АГ «Кемпф» в рамках Курской оборонительной операции (если не учитывать контрудар 12 июля 1943 г.).
Прорыв на левый фланг 6-й гв. А и захват Мелехова явились существенным тактическим успехом корпуса Брайта. Тем не менее, хотя части дивизий Шмидта и Хюнесдорфа окончательно проломили главную полосу обороны фронта в этом районе, 3-й тк не смог овладеть инициативой, так как не получил возможности свободного маневра. К исходу 8 июля его боевые группы оказались плотно зажаты между 25-м гв. ск 7-й гв. А и 35-м гв. ск 69-й А, и, несмотря на приложенные значительные усилия, развить дальнейший успех и полностью овладеть районом Шляховое ему не удалось. Хотя, судя по архивным документам, к исходу 8 июля немцы все же овладели частью Шляхового, но были выбиты в ночь на 9 июля. Ударный клин двух танковых дивизий уперся в (созданный хотя и наспех, но оказавшийся достаточно прочным) рубеж корпуса Горячева, подставив фланги под огонь советской артиллерии с трех ПТОПов: хут. Постников, с. Дальняя Игуменка и с. Шеино. Дальнейшее развитие наступления на север было очень рискованным и грозило окружением передовых частей 6-й и 19-й тд. По форме «мешок», в который они вошли, напоминал надломленный у вершины клинок шириною 5–6,5 км и глубиной до 7 км. Сломить же сопротивление наших войск на флангах и расширить узкий «коридор» прорыва решительным ударом мешали три важных фактора — труднопроходимая, насыщенная укрепленными населенными пунктами и искусно оборудованная в инженерном отношении местность, стойкость гвардейских соединений и большие потери обеих дивизий в танках и живой силе. Командование армейской группы прекрасно понимало положение генерала Г. Брайта, поэтому, несмотря на настоятельные требования усилить удары по фронту 69-й А, Кемпф решил: до того момента, пока 3-й тк не выйдет к пойме р. Северского Донца, а «белгородский бастион» не будет взят, дальнейшее наступление на север приостановить. Для решения этой задачи он готовился бросить основные силы танкового корпуса на участок Дальняя Игуменка — Ближняя Игуменка.
Наряду с двумя перечисленными выше серьезными проблемами (узкий участок прорыва и высокие потери в бронетехнике), с которыми столкнулось ударное соединение армейской группы, вечером 8 июля перед генералом В. Кемпфом возникла еще одна. Разведка ГА «Юг», опираясь на данные службы радиоперехвата, сообщала, что на флангах армейской группы русские сконцентрировали большие оперативные резервы — минимум четыре танковых и кавалерийских корпуса. И есть большая вероятность, что 9 июля они предпримут контрудар по ее левому и правому крылу. Если вспомнить контрудары танковых соединений Бурдейного и Кравченко 6 и 8 июля 1943 г. по флангам 4-й ТА и не знать ситуацию на Воронежском фронте с резервами, то в этом предположении не будет ничего необычного.
Советская сторона достаточно эффективно использовала все имеющиеся у нее возможности по маскировке крупных воинских формирований и активно проводила контрразведывательные мероприятия с использованием корпусных и армейских радиосетей. Примером такой успешной работы может служить ввод в заблуждение немцев относительно планов руководства Воронежского фронта на 9 июля. Параллельно с основными радиостанциями в нескольких соединениях по особой схеме (как бы в одной армейской радиосети) действовал и ряд специально подготовленных. Из-за этого противник был дезориентирован в отношении того, где и какие советские корпуса располагались и в состав каких армий входят. В результате, проведя анализ собранной (или, точнее сказать, специально подготовленной советской контрразведкой) информации, разведорганы группы армий пришли к ошибочному выводу, что командование Воронежского фронта подтянуло к переднему краю 3-ю гв. ТА в составе 2, 5, 3-го гв. тк и 1-го гв. кавкорпуса. Именно это объединение, по их мнению, и должно было нанести контрудар. Офицеры немецкой разведки не знали боевого состава фронта, поэтому, определяя тип радиоузла (армейский или корпусной), они включали логику (но не нашу, а свою) и наугад относили его к соединению, которое ранее фиксировалось в этом районе, предполагая, что оно там же и осталось. Так произошло с 3-м гв. тк генерал-майора И.А. Вовченко, который в марте 1943 г. сражался под Белгородом. Разведуправление группы армий посчитало, что соединение по- прежнему находится в оперативном резерве Н.Ф. Ватутина и вместе с 6-м гв. кк генерал-майора Соколова, который тоже здесь был в марте, готовится ударить по правому флангу АГ «Кемпф». В действительности же оба эти корпуса уже давно были выведены из состава фронта. То же самое произошло и с 3-й ТА генерала П.С. Рыбалко. О ее переформировании в 57-ю А противник информации пока не имел, но зная, что все перечисленные выше корпуса гвардейские, немцы свели их в одну армию (якобы 3-ю танковую) и добавили к ее наименованию тоже слово «гвардейская».
Учитывая перечисленные выше обстоятельства, Кемпф отдает приказ 3-му тк: во-первых, временно перейти к обороне на острие главного удара (в районе Мелехово — Шляховое) для решения проблемы «белгородского бастиона», во-вторых, уплотнить участок 7-й тд, передав район свх. «Батрацкая Дача» 326-й пп 198-й пд. При этом дивизия Функа, выведя в резерв 58-й сапбат, должна была оставаться на прежнем месте, пока не прояснится ситуация с контрударом русских и положение на участке Старый Город — хут. Постников — Дальняя Игуменка.
