В 22.00 М.С. Шумилов получил приказ от командующего фронтом: установить усиленное наблюдение за бродами и районами, где противник может попытаться навести переправы, все командиры частей и соединений должны быть на своих КП, проверить связь с авиационными частями прикрытия и, наконец, проверить по радио точность своих часов, чтобы не было разнобоя при постановке задач и исполнении приказов.
5 июля ровно в 3.00 тишину разорвала артиллерийская канонада, на фоне ночного неба, словно зажженные стрелы, на позиции войск армейской группы «Кемпф» понеслись реактивные снаряды «катюш». В селах и хуторах, на опушках лесных массивов и по западному берегу реки к небу взмыли огромные столбы огня, дыма и пыли, над районами сосредоточения передовых вражеских частей, готовых рвануться вперед, повисло огромное, сизое с черным оттенком облако, периодически подсвечивающееся изнутри все новыми и новыми взрывами. Кругом стоял невообразимый грохот, земля под ногами ходила ходуном.
Командир 78-й гв. сд генерал-майор А.В. Скворцов
[136] сосредоточил все свои усилия на Соломино, где в этот момент уже находились на исходных позициях передовые батальоны частей 7-й тд. На село он нацелил огонь всего 158-го гв. ап, батальонной и полковой артиллерии 228-го гв. и 225-го гв. сп 78-й гв. сд и приданный ему 3/671-го ап 213-й сд. За десять минут дивизия выпустила только снарядов калибра 76 мм и 122 мм 1700 штук. Кроме того, по этому району работала и артиллерия 25-го гв. ск. Обстрел Соломино имел высокую эффективность, и немцы это признали.
Несколько иначе проходила контрартподготовка в 81-й гв. сд. Следует заметить, что в это время перед позициями ее частей сложилась, в общем-то, редкая для нас ситуация: немцы концентрировали штурмовые группы для броска через Донец именно в тех районах, о которых было известно советской стороне (и вариантов у них не было), а гвардейцы не только выявили места скопления войск, но и, имея реальную возможность нанести неприятелю существенный урон, полностью ее реализовали. Наиболее интенсивно комдив Морозов использовал в ночь с 4 на 5 июля (и до утра) свой резервный полк «катюш» — 97-го гв. мп
[137]. Три его дивизиона начали обстрел районов сосредоточения боевых групп и инженерных подразделений 168-й пд, 6-й и 19-й тд незадолго до полуночи и продолжали вести огонь с небольшими интервалами практически до полудня 5 июля. Вот лишь данные за первые шесть часов:
— 23.30 — дивизионный залп (390-я гв. мд) по переправочным средствам и живой силе на западной окраине Пушкарного, выпущено 101 ТС-13;
— 24.00 — дивизионный залп (389-я гв. мд) по балке юго-западнее Супруновки, 113 ТС-14;
— 2.30 — дивизионный залп (389-я гв. мд) по району Михайловки, 104 ТС-13;
— 4.00 — дивизионный залп по Михайловке (390 гв. мд), 106 ТС-13;
— 4.30 — дивизионный залп (389-я гв. мд) по перекрестку дорог на юго-восточной окраине Михайловки,45 ТС-13;
— 6.00 — залп двух установок (390-я гв. мд) по стыку дорог южнее Михайловки, 26 ТС-13;
— 6.00 — дивизионный залп по району Михайловки (388-я гв. мд), 94 ТС-13
[138].
Параллельно интенсивный огонь по тем же районам вели тяжелые минометы (36 шт.) 290-й мп и гаубицы 161-го гв. апап. Таким образом, по Михайловскому плацдарму, забитому до предела пехотой 168-й пд и мотопехотой 6-й тд, за это время было выпушено только реактивных снарядов 375 штук. А с 8.00 реактивный полк начал обстрел уже непосредственно моста Белгород — Михайловка, по которому полным ходом шла переброска сил с плацдармов у Дорогобужено и Дальних Песков. Естественно, в таких условиях противнику было невозможно избежать тяжелых потерь в передовых батальонах.
Но Иван Константинович в полной мере не смог использовать все имеющиеся у него артсредства. Например, 114-й гв. иптап, вооруженный 76-мм пушками ЗиС-З, по переправам и скоплению противника на западном берегу огня не вел, так как намеченные районы находились на предельной дистанции и вероятность попадания была низкой. Поэтому было решено пока не раскрывать перед противником ни основные, ни запасные ОП полка. По тем же причинам (большая дальность до намеченных объектов) не в полную мощь был использован и приданный 153-й гв. ап 73-й гв. сд. В его журнале боевых действий указано, что «с 3.00 5.07. 1943 г. полк вел огонь по обнаруженным районам сосредоточения противника, выпущено 76-мм снарядов — 306 и 122-мм — 87»
[139].
Тем не менее задействованные силы при ударе по переправам в самой Михайловке оказались вполне достаточными, чтобы полностью сорвать планы командира 6-й тд. В очень тяжелом положении оказались и штурмовые группы 19-й тд.
Ошеломляющий эффект произвело это мероприятие и на войска Рауса. Как потом вспоминали пленные, в частности захваченные уже в ходе боя в ст. Топлинка солдаты 106-й пд, удар русской артиллерии оказался для них полной неожиданностью. Бесспорно, предпринятая накануне вечером контрартподготовка на фронте 6-й гв. А в определенной степени раскрыла планы советской стороны. По крайней мере, командование АГ «Кемпф» могло предполагать, что подобное мероприятие русские могут провести и в ее полосе, но эти догадки противнику помочь уже не могли. Войскам не просто был отдан приказ о сосредоточении в определенном районе, но там уже была проведена большая подготовительная работа, поэтому за 4,5 часа что-то принципиально изменить немцы были уже не в силах.
Существует точка зрения, что довести до конца все запланированное советской стороне не удалось — помешал противник. Но это не так. Второй огневой налет соединений 7-й гв. А почти совпал по времени с началом артподготовки немцев. С точным временем начала артобстрела с обеих сторон (наш второй налет и начало артподготовки немцев) в документах большая путаница. Мне приходилось слышать мнение наших ветеранов, которые утверждали, что немцы открывали огонь примерно за минуту-полторы до окончания нашего второго налета. Со стороны казалось, что нарастающий огонь немцев заставил свернуть начатый обстрел русских, а в действительности же советские артиллеристы просто завершали намеченное. Судя по косвенным данным, обнаруженным в архивных документах, это было действительно так. Отсюда пошла «гулять» по страницам западных изданий легенда, озвученная участниками Курской битвы с немецкой стороны: будто благодаря мастерству артиллеристов вермахта значительная часть советской артиллерии вышла из строя уже в первый час наступления. Это утверждение далеко от истины. Лишь только противник перенес огонь в глубину обороны армии, офицеры штаба генерала Петрова обзвонили все артчасти и стрелковые дивизии, чтобы уточнить ситуацию, и выяснили, что ни одно орудие не было выведено из строя. Зато целый ряд ложных и запасных ОП немцы перепахали на совесть. Судя по архивным документам, первые потери в матчасти наша дивизионная артиллерия начала нести после 7.00, когда немцы точно определили координаты отдельных ОП. Так, в 153-м гв. ап (южнее сада с. Ближняя Игуменка) от огня немецкой артиллерии за весь день вышло из строя две пушки и одна гаубица, причем две 76-мм пушки обр. 1939 г. были повреждены утром — в 7.00 и 10.00
[140].
