Меня всегда потрясает разница между тем насилием, которое претерпевал Иисус Христос и между любым другим насилием. Это был тот единичный случай, когда у Него было достаточно власти в одно мгновение это все прекратить, но Он не прекратил, потому что должен был пройти этим путем до конца. Когда над человеком так издеваются, то понимаешь, что человек это терпит, потому что ему, как правило, ничего другого не остается, он не может сбежать. У Иисуса была совершенно другая ситуация – Он мог в любой момент их всех в порошок стереть! Он сказал апостолу Петру, который вынул меч: «думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?»
[7].
Я думаю, что христианин в тот момент, когда он претерпевает насилие, должен всегда помнить, что в нем страдает Христос. То есть в любом насилии всегда бьют Христа. Христос вечно распинается, Христос вечно терзается, и поэтому в тот момент, когда бьют меня, бьют Христа во мне и наоборот, если я кого-то бью, я думаю, что я бью этого человека, а бью Христа! Христос в любом человеке присутствует, воплотившись. Это тоже дает силы. На какую-то другую высоту поднимаешься, когда вспоминаешь о том, что не просто тебе не повезло и тебе досталось, а это извечная борьба между добром и злом, и что в данный момент лучше быть страдающим. Добро всегда страдательное в этом мире, а в том будет все наоборот. Но чтобы перейти в тот мир, надо пройти через страдания этого мира.
Когда смотришь какой-нибудь фильм, где жестокость, – например, прошедший недавно фильм «Тяжелый песок» про еврейское гетто, всегда жутко вдвойне. Мучает не столько сострадание к тому, кого мучают или убивают, еще больше мучает ужас оттого, что это делают люди, что человек на это способен, что человек может вот так по отношению к другому себя вести. Мне вспоминается документальный фильм, который я еще в детстве смотрел. К одному человеку приехал корреспондент. Этот человек когда-то воевал, был в плену и немецком концлагере, и его корреспондент просит рассказать об этом. А он говорит: «Я не хочу об этом рассказывать». Корреспондент спрашивает: «А почему?» На что бывший пленный говорит: «Мы ведь детей учим верить в человека, да? Я, когда там был, эту веру потерял, и я не уверен, что я уже верну её – сколько лет уже прошло, вроде бы зажило, а когда я начинаю вспоминать об этом и рассказывать, я снова теряю веру в человека».
Поэтому на самом деле человек существо падшее, очень поврежденное, существо, гораздо более склонное ко злу, чем к добру. В обществе все-таки зло как-то преследуется, и нельзя просто так кого-то избивать или мучить, и поэтому человек как-то себя еще держит в рамках закона и морали. Но как только он оказывается на войне или в зоне, или в роли старослужащего в армии или еще где-то, где уже социум, общество, в котором он находится, допускает проявление насилия, из человека все это начинает лезть. И поэтому очень часто люди, оказавшиеся в таких ситуациях, проявляют такие зверские качества, которых никогда бы они не проявили в нормальном обществе.
Это ужасно, но по большому счету мы должны просто помнить про то, что это наш мир, который лежит во зле. Самое большее, что я могу здесь сделать, – не играть по этим правилам. Решить для себя: пусть все грызут друг другу глотки, а я не буду грызть. Вот это есть христианство. Христос пришел в мир, который Его распял. Распяли Его не какие-то «злые евреи», как иногда некоторые пытаются представить. Его распяли люди, мы Его распяли.
Появись такой человек как Христос в любой другой точке планеты, все прошло бы по этому же самому сценарию, потому что подлинно хорошему человеку в этом мире можно жить, только идя на крест и на крестные муки. Такого человека везде будут гнать, либо ему надо будет подлаживаться под этот мир, находить какие-то компромиссы. Но, даже будучи хорошими людьми, почти все мы эти компромиссы находим. В чем отличие Христа от всех других людей? Он же все-таки человек был в это время, но ни на какой компромисс Он не мог идти. Поэтому даже самые лучшие люди должны где-то слукавить, они тоже страдают, но где-то все-таки они этого избегают! А Христос – нет, Он был полностью Тем, кем Он был. Но мы знаем, что кончил Он: воскресением.
Поэтому, я думаю, хороший, добрый человек, который старается жить по совести, в нашем мире все равно будет претерпевать насилие. Иногда он сможет противостоять насилию, и это надо делать, потому, что когда Христос говорил: «когда ударят по одной щеке, подставь другую», это не значит: «позволяй делать с собой все, что угодно». Имеется в виду другое: когда тебя оскорбили, будь выше этого. На самом деле, ты должен защищаться, защищать своих близких, семью, то есть это все законно. И самое большее: «молитесь за врагов ваших. Молитесь, – говорит Христос, – за врагов ваших, благословляйте проклинающих вас». На первый взгляд это кажется чем-то совершенно противоестественным, но на самом деле это сверхъестественно, но не противоестественно. Это сверхъестественно, это невозможно человеку, это можно только благодатью Божьей, но даже молиться за врагов – это не значит молиться, чтобы у них все было хорошо, а молиться, чтобы до них дошло. Я всегда это объясняю тем, кто говорит: «Я не буду за него молиться, если он такой гад, столько зла делает!», а я отвечаю: «Мы же молимся за него не затем чтобы, если я за него молюсь, он и дальше продолжал это зло, а для того, чтобы рано или поздно до него дошло, что он гад, и если дойдет (а такие случаи бывают), то произойдет чудо». Я знал немало случаев, когда люди были полнейшие негодяи, но после того, как в их жизни что-то случалось, они понимали: «Нет, так нельзя жить, я больше так жить не буду!» Испытываешь огромную радость, когда это видишь.
С одной стороны, в человеке очень много зла и весь мир лежит во зле. Но нас должно радовать и утешать то, что все-таки в любом человеке, даже в самом последнем негодяе, есть и какие-то крупицы добра. Есть стремление к свету, чистоте, добру, правде, есть какие-то остатки совести; они могут быть очень маленькими, но они все равно есть. И вот это вселяет надежду, вот это говорит о том, что все не безнадежно! Человек, осознавший, кто он на самом деле, сколько в нем гадости, но в то же время увидевший, что в нем остается желание добра, принимает решение, что то доброе, что в нем есть, пусть в очень зачаточном состоянии, он должен противопоставить тому злу, которого в нем гораздо больше, и это доброе должно победить.
Но победить своими силами добро не сможет. Есть Христос, которого я призываю в сердце и не только призываю, но и физически причащаюсь. В чем смысл причастия? Это подкрепление тому добру, которое в нас есть. Я могу сказать, что во мне есть много зла, но я с ним не согласен. Во мне есть и немножечко добра, и я встаю на сторону вот этого добра и буду стараться жить с ним.
Еще я хочу сказать, что сегодня звучали на Литургии слова: «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной». Запомните их. Это слова апостола Павла. Переведу теперь их на русский язык: «Мы воюем не с людьми, которые являются носителями зла, а с самим злом, то есть духами злобы поднебесной».
