– У меня есть работа, которую она должна выполнить.
– Ее ждет ужасное испытание…
– А работа не ждет.
Прагматичный Каз. С чего бы сочувствию вставать у него на пути? Может, Нине и не помешает отвлечься.
Они застыли, глядя на волны. Молчание затянулось.
– Мы живы, – наконец сказал он.
– Похоже, ты молился правильному богу.
– Или отправился на дело с правильными людьми.
Инеж пожала плечами.
– Кто выбирает наши пути? – Каз ничего не ответил, и она не сдержала улыбки. – Никаких остроумных реплик? Никаких насмешек над моими сулийскими пословицами?
Парень провел пальцем в перчатке по перилам.
– Нет.
– Как мы встретимся с Торговым советом?
– Когда до берега останется пара миль, мы с Ротти поплывем на лодке к гавани. Найдем посыльного и отправим его к Ван Эку. Обмен проведем на Вельгелюке.
Инеж вздрогнула. Остров славился работорговцами и контрабандистами.
– Это твой выбор или совета?
– Ван Эк предложил.
Девушка нахмурилась.
– Откуда купец знает о Вельгелюке?
– Торговля есть торговля. Может, Ван Эк не такой уж честный купец, каким кажется.
Они молчали какое-то время. Наконец она произнесла:
– Я хочу научиться ходить под парусом.
Каз сдвинул брови и удивленно воззрился на нее.
– Правда? Зачем?
– Хочу потратить деньги на то, чтобы нанять команду и снарядить корабль. – Она сказала это, и у нее перехватило дыхание. Ее мечта все еще казалась такой хрупкой… Инеж не хотелось бы зависеть от мнения Каза, но что уж тут поделаешь? – Я буду охотиться на работорговцев.
– Цель, – задумчиво произнес он. – Ты же знаешь, что не сможешь остановить их всех.
– Если не попытаюсь, то вообще никого не остановлю.
– Тогда я почти что им сочувствую. Они и понятия не имеют, что их ждет.
Щеки Инеж залились довольным румянцем. Но разве Каз не говорил всегда, что она опасна?
Девушка облокотилась на перила и уперлась подбородком в ладони.
– Но сначала я поеду домой.
– В Равку?
Она кивнула.
– Чтобы найти семью.
– Да. – Еще два дня назад она оставила бы все, как есть, уважая их негласный договор не копаться слишком глубоко в чужом прошлом. Но сейчас Инеж спросила: – Разве у тебя больше никого не было, кроме брата, Каз? Где твои мама с папой?
– У мальчиков из Бочки нет родителей. Мы рождаемся в гавани и вылезаем из каналов.
Сулийка покачала головой. Посмотрела, как меняется и дышит море – каждая волна словно вдох. Вдали виднелся горизонт – едва заметная разница между черным небом и еще более черным морем. Девушка подумала о родителях. Они разлучились почти три года назад. Изменились ли они? Сможет ли она снова стать их дочерью? Наверное не сразу. Но ей хотелось сидеть с отцом на ступеньках фургона и есть фрукты с деревьев. Хотелось увидеть, как мама стряхивает мел с рук, прежде чем приступить к приготовлению ужина. Хотелось взглянуть на высокую южную траву и бескрайнее небо над Сикурзойскими горами. Что-то, в чем она нуждалась, ждало ее там. А в чем нуждался Каз?
– Скоро ты станешь богатым. Что будешь делать, когда не останется больше крови, которую можно пролить, и возмездия, которое нужно совершить?
– Подобные вещи никогда не заканчиваются.
– Больше денег, больше хаоса, больше долгов, которые нужно вернуть. Неужели ты никогда не мечтал о чем-то другом?
Он ничего не ответил. Что выжгло всю надежду в его сердце? Возможно, она никогда не узнает.
Инеж повернулась, чтобы уйти. Каз схватил ее за руку и прижал ее к поручням. Он не смотрел на девушку.
– Останься, – произнес парень грубым, как камень, голосом. – Останься в Кеттердаме. Останься со мной.
Инеж посмотрела на руку в перчатке, вцепившуюся в нее. Все в ней хотело ответить «да», но она не согласится на такую мелочь, особенно после всего, через что ей пришлось пройти.
– Какой в этом смысл?
Он сделал вдох.
– Я хочу, чтобы ты осталась. Я хочу… я хочу тебя.
– Ты хочешь меня. – Инеж обдумала эти слова. Ласково сжала его руку. – И как ты сможешь быть со мной, Каз?
Тогда он наконец-то поднял взгляд – горящие глаза свирепо смотрели на нее, губы сжались в тонкую линию. С таким лицом он шел в бой.
– Как ты сможешь быть со мной? – повторила она. – Полностью одетым, в перчатках, отвернув голову, чтобы наши губы никогда не соприкоснулись?
Парень отпустил ее руку. Его плечи ссутулились, взгляд наполнился злостью и стыдом, когда он повернулся лицом к морю.
Может, она смогла наконец произнести эти слова именно потому, что Бреккер стоял к ней спиной:
– Я буду с тобой, если ты скинешь броню, Каз Бреккер. Или не буду вовсе.
«Ответь, – мысленно взмолилась Инеж. – Дай мне повод остаться». Несмотря на его эгоизм и жестокость, Каз оставался мальчиком, который спас ее. Инеж хотелось верить, что он тоже достоин спасения.
Снасти заскрипели. Облака разошлись перед луной, а затем снова собрались вокруг нее.
Инеж оставила Каза наедине с завывающим ветром. До рассвета еще много времени.
43. Нина
Боли начались после рассвета. Через час уже казалось, что ее кости пытаются вырваться из суставов. Нина лежала на том же столе, за которым исцеляла ножевые ранения Инеж. Ее чувства все еще были достаточно обострены, чтобы она могла учуять медный запах крови сулийки, перебивавший аромат чистящего средства, которым Ротти оттирал дерево. Кровь пахла Инеж.
Рядом сидел Матиас. Он пытался взять ее за руку, но боль была слишком сильной. Когда его и ее кожа соприкасались, Нине казалось, что плоть саднит. Все выглядело неправильным. Все чувствовалось неправильным. Ее мысли занимал только сладкий, жженый вкус парема. В горле свербело. Собственная кожа казалась врагом.
Когда начались судороги, Нина умоляла Матиаса уйти.
– Не хочу, чтобы ты видел меня такой, – сказала она, пытаясь перевернуться на бок.
Он смахнул влажные пряди с ее лба.
– Насколько все плохо?
– Плохо. – Но она знала, что будет еще хуже.
– Хочешь попробовать юрду? – Кювей предположил, что маленькие дозы обычной юрды могут помочь Нине пережить этот день.
Она покачала головой.
– Я хочу… хочу… святые, почему здесь так жарко?! – Затем, несмотря на боль, девушка попыталась сесть. – Не давай мне вторую дозу. Что бы я ни говорила, Матиас, сколько бы ни умоляла. Я не хочу быть, как Нестор, или как те гриши в камерах.
