– Он пытается избежать горя, а не исцелиться от него. Если я – его единственное средство, ему никогда по-настоящему не оправиться после смерти жены.
– И что потом, ты отошлешь его? Посоветуешь найти новую жену и перестать маячить у твоей двери?
Она провела расческой по своим светло-каштановым волосам и посмотрела на него через зеркало.
– Пер Хаскель, случайно, не подумывает простить мне долг?
– Никак нет.
– Ну, тогда Ван Акстер и дальше будет справляться со своей печалью так, как сам считает нужным. У меня еще один клиент через полчаса. Какое у тебя ко мне дело, Каз?
– Клиент подождет. Что ты знаешь о юрде-пареме?
Нина пожала плечами.
– Ходят разные слухи, но я думаю, все это бред.
Помимо Совета приливов, не так много гришей работали в Кеттердаме, Все они хорошо друг друга знали и с готовностью обменивались информацией. Большинство из них были в бегах и очень не хотели привлекать к себе внимание работорговцев или равкианского правительства.
– Это не просто слухи.
– Летающие шквальные? Проливные, что превращаются в туман?
– Фабрикаторы, которые изготовляют золото из свинца. – Каз сунул руку в карман и бросил ей кусок золота. – Оно настоящее.
– Фабрикаторы работают с материей. Они возятся с металлом и тканью. Но превратить одну вещь в другую им не под силу, – она подняла золото к свету. – Ты мог достать его где угодно, – повторила она те же слова, что говорил Каз Ван Эку пару часов назад.
Не дожидаясь приглашения, парень опустился на плюшевую кушетку и вытянул больную ногу.
– Юрда-парем существует, Нина, и, если ты все тот же маленький стойкий солдат гришей, каким я тебя знаю, ты захочешь услышать, что она делает с людьми вроде тебя.
Она повертела кусок в руках, затем крепче укуталась в халат и свернулась на краю кушетки. Каз снова поразился ее трансформации. В этой комнате она играла роль, создавая образ, в котором нуждались ее клиенты: могущественная девушка-гриш, мудрая и спокойная.
Но сейчас, сидя с нахмуренными бровями и подобранными под себя ногами, она была самой собой – семнадцатилетней девушкой, выросшей в надежных стенах и роскоши Малого дворца, а ныне находящейся вдали от дома и с трудом зарабатывающей себе на жизнь.
– Расскажи мне, – попросила она.
Каз поведал почти все, что знал, скрыв лишь детали сделки с Ван Эком. Зато не утаил ни одной подробности о Бо Юл-Баюре, юрде-пареме, вызывающей привыкание, и упомянул о том, что недавно были выкрадены равкианские военные документы.
– Если все это правда, то Бо Юл-Баюра нужно устранить.
– Это не наша работа, Нина.
– Дело не в деньгах, Каз.
В этом она была не права, дело всегда в деньгах. Но Каз также понимал, что нужен еще один рычаг давления, чтобы убедить Нину. Она любила родную страну и свой народ. Верила в будущее Равки и Второй армии – военной элиты гришей, которая чуть было не распалась во время гражданской войны. Друзья Нины, которые остались в Равке, думали, что она мертва, стала жертвой фьерданских охотников на ведьм, и ей хотелось, чтобы пока все так и оставалось. Но Каз знал, что она надеется когда-нибудь вернуться на родину.
– Нина, мы похитим Бо Юл-Баюра, и для этого мне нужен корпориал. Я хочу, чтобы ты была в моей команде.
– Где бы он ни скрывался, ты наверняка его найдешь, и позволить ему жить будет самой возмутительной безответственностью. Мой ответ – нет.
– Он не прячется. Фьерданцы заперли его в Ледовом Дворе.
Нина выдержала паузу.
– Значит, он уже мертв.
– Торговый совет считает иначе. Они бы не стали идти на такие отчаянные меры и предлагать нам столь крупную награду, если бы он был нейтрализован. Ван Эк по-настоящему обеспокоен. Я это видел.
– Ты о том купце, с которым общался?
– Да. Он утверждает, что у них достоверная информация. Допустим, это не так – что ж, тогда я приму удар на себя. Но если Бо Юл-Баюр жив, кто-то должен вытащить его из Ледового Двора. Почему бы не мы?
– Ледовый Двор, – повторила Нина, складывая кусочки пазла вместе. – Тебе потребуется не только корпориал, верно?
– Да. Мне нужен человек, который знает Двор снаружи и изнутри.
Она встала и начала шагать по комнате, уперев руки в бока. Ее халат распахивался от резких движений.
– Ах ты, мелкий скив! Сколько раз я приходила к тебе, моля помочь Матиасу? А теперь, когда тебе что-то понадобилось…
– Пер Хаскель – не благотворительный фонд.
– Не переводи стрелки на старика! – рявкнула Нина. – Если бы ты хотел мне помочь, то сделал бы это.
– И с чего бы мне этого хотеть?
Она быстро повернулась.
– Потому что… потому что…
– Когда я оказывал кому-либо услуги за «спасибо», Нина?
Она открыла рот, но снова его закрыла.
– Знаешь, скольких людей мне пришлось бы просить об одолжении? Скольких подкупить, чтобы вытащить Матиаса Хельвара из тюрьмы? Цена была слишком высока.
– А теперь? – выдавила девушка, с пылающими от гнева глазами.
– Теперь свобода Хельвара чего-то стоит.
– Она…
Каз поднял руку и перебил ее:
– Чего-то стоит для меня.
Нина прижала пальцы к вискам.
– Даже если ты освободишь его, Матиас ни за что не согласится помочь.
– Просто нужно найти рычаг, на который следует надавить.
– Ты его не знаешь.
– Разве? Он, как и любой другой человек, движим алчностью, гордостью и болью. Кто-кто, а ты должна это понимать.
– Хельваром движет честь и только честь. Его нельзя подкупить или запугать.
– Может, когда-то так и было, Нина, но прошел целый год, очень долгий год. Матиас сильно изменился.
– Ты его видел? – ее зеленые глаза широко раскрылись в нетерпении.
«Вот оно, – подумал Каз, – Бочка еще не выбила из тебя надежду».
– Видел.
Нина прерывисто вздохнула.
– Он захочет отомстить, Каз.
– Это то, чего он хочет, а не то, что ему нужно, – ответил он. – Рычаг у того, кто знает разницу.
6. Нина
Тяжесть в животе Нины не имела никакого отношения к мерному покачиванию лодки. Девушка делала глубокие вдохи и пыталась сосредоточиться на огнях кеттердамской гавани, исчезающей позади, а также на ритмичном плеске весел о воду. Каз, сидящий рядом с ней, поправлял маску и плащ, а Маззен неутомимо греб, с бешеной скоростью приближая их лодку к Тереньелу – одному из крошечных островков Керчии. Ближе к Хеллгейту
[3] и Матиасу.
