– Сейчас мы тебя развяжем, – сказал демон. – Надеюсь, тюрьма не лишила тебя манер и здравого смысла.
Матиас кивнул, и бронзовая девочка принялась резать ножом связывающие его веревки.
– Как я понимаю, с Ниной ты уже знаком. Милая девушка, которая тебя освобождает, – это Инеж, наша похитительница секретов и мастер переговоров. Джеспер Фахи – наш стрелок. Он земенец, но не суди его за это слишком строго. А вон там Уайлен – лучший подрывник в Бочке.
– Раске лучше него, – заметила Инеж.
Парнишка поднял голову. Его золотисто-рыжие кудри падали ему на глаза. Он впервые заговорил:
– Он не лучше. Он безрассуднее.
– Он знает свое дело.
– Как и я.
– Едва ли, – вставил Джеспер.
– Уайлен новенький в нашей компании, – признался Бреккер.
– Еще бы, ему больше двенадцати не дашь, – фыркнул Матиас.
– Мне шестнадцать, – насупился Уайлен.
Матиас в этом очень сомневался. Максимум пятнадцать. Парень выглядел так, будто еще даже не начал пользоваться бритвой. Что-то подсказывало Матиасу, что он, в свои восемнадцать, был самым старшим среди присутствующих. У Бреккера – глаза старика, но он вряд ли старше Матиаса.
Хельвар впервые присмотрелся к окружающим его людям.
«Что же это за команда для столь рискованной миссии?»
Если они все умрут, то измена не будет для него проблемой. Только он в точности знал, насколько опасна их затея.
– Нужно было позвать Раске, – сказал Джеспер. – Он умеет работать в напряженной обстановке.
– Согласна, – кивнула Инеж.
– Я вас не спрашивал, – отрезал Каз. – Кроме того, умение обращаться с кремнем и устраивать заварушки не единственные преимущества Уайлена. Он – наша страховка.
– В каком смысле? – спросила Нина.
– Познакомьтесь: перед вами Уайлен Ван Эк, – торжественно произнес Бреккер, и щеки юноши залились краской. – Сын Яна Ван Эка и наша гарантия стоимостью тридцать миллионов крюге.
8. Джеспер
Джеспер уставился на Уайлена.
– Ну конечно! Ты сынок советника! – его распирало от смеха. – Это все объясняет.
Ему стоило бы разозлиться на Каза за то, что Бреккер в который раз скрыл от них важную информацию, но сейчас ему было не до того: он получал удовольствие, наблюдая, как небольшое разоблачение Уайлена скачет по комнате, словно злобный жеребенок, поднимающий клубы пыли.
Паренек густо покраснел от унижения. Нина выглядела потрясенной и была раздражена. Фьерданец просто недоумевал. Каз самодовольно улыбался всем присутствующим. А Инеж, конечно же, ни капельки не удивилась. Она собирала секреты для Каза и хорошо умела их хранить. Джеспер постарался заглушить в себе чувство ревности.
Уайлен открыл и закрыл рот, а затем с трудом сглотнул.
– Ты знал? – с досадой спросил он у Каза.
Тот откинулся на спинку стула, согнув одну ногу в колене и вытянув вторую, больную, перед собой.
– А почему еще, по-твоему, я позволил тебе остаться?
– Я хороший подрывник.
– Сносный. Но ты превосходный заложник.
Жестоко, но таков Каз. Уроки, которые может преподать Бочка, были куда более беспощадны. По крайней мере, теперь понятно, почему он возился с этим мальцом и отправлял его на задания.
– Это не имеет значения, – произнес Джеспер. – Нам все равно стоит взять Раске и запереть сынишку купца в Кеттердаме.
– Я не доверяю Раске.
– Но доверяешь Уайлену Ван Эку? – он не верил своим ушам.
– Уайлен не знается с людьми, которые могут доставить нам неприятности.
– У меня вообще нет права слова? – пожаловался Уайлен. – Я, между прочим, тоже здесь сижу!
Каз поднял бровь.
– Тебе когда-нибудь чистили карманы?
– Я… не знаю.
– Грабили в переулке?
– Нет.
– Свешивали с моста, окуная головой в канал?
Уайлен часто заморгал.
– Нет, но…
– Тебя когда-нибудь избивали так, что ты не мог ходить?
– Нет.
– Как думаешь почему?
– Я…
– Прошло три месяца, как ты покинул папенькин особняк на Гельдштрате. Есть версии, почему твоя жизнь в Бочке такая безмятежная?
– Может, я везучий? – слабым голосом предположил Уайлен.
Джеспер фыркнул.
– Каз – твое везение, малыш. Ты находился под защитой Отбросов… хотя ты настолько бесполезен, что до этой минуты мы не могли понять, чему ты этим обязан.
– Это озадачивало, – признала Нина.
– У Каза на все есть причины, – пробормотала Инеж.
– Зачем же ты сбежал из дома? – поинтересовался Джеспер.
– Пришло мое время, – твердо заявил мальчишка.
– Идеалист? Романтик? Революционер?
– Идиот? – предположила Нина. – Никто не будет добровольно жить в Бочке, если у него есть другие варианты.
– Я не бесполезен! – обиженно сказал Уайлен.
– Раске лучше подходит для этой работы… – снова забубнила Инеж.
– Я был в Ледовом Дворе вместе с отцом. Нас позвали на ужин для послов. Я могу помочь нарисовать план.
– Видите? Скрытые глубины. – Каз постучал пальцами в перчатке по голове ворона, венчающего его трость. – И мне не нравится мысль, что наш единственный рычажок, за который можно дергать Ван Эка, будет прохлаждаться в Кеттердаме, когда мы отправимся на север. Уайлен поедет с нами. Он сносный подрывник и хорошо рисует, благодаря множеству дорогих репетиторов.
Мальчишка залился краской пуще прежнего, и Джеспер покачал головой.
– Небось и на пианино играть умеешь?
– На флейте, – огрызнулся Уайлен.
– Прекрасно.
– А поскольку он видел Ледовый Двор собственными глазами, – продолжал Каз, – Уайлен поможет Хельвару как можно правдоподобней изобразить крепость.
Фьерданец злобно насупился, и паренек немного побледнел.
– Не волнуйся, – улыбнулась ему Нина. – Его взгляды не смертельны.
Джеспер заметил, как напрягались плечи Матиаса всякий раз, когда Нина открывала рот. Он ничего не знал об их общем прошлом, но вполне вероятно, что они убьют друг друга раньше, чем доберутся до Фьерды.
Джаспер потер глаза. Ему сильно хотелось спать, да и возбуждение, вызванное побегом из тюрьмы, начало сменяться усталостью. Голова гудела, мысли путались от перспективы получить тридцать миллионов крюге. Даже после того как Пер Хаскель заберет свои двадцать процентов, у них все равно останется по четыре миллиона каждому. Что он сделает с такой крупной суммой? Джеспер мог представить, что сказал бы на это его отец: «Закопаешься в куче дерьма, которая будет в два раза больше нынешней!» Как же он скучал по нему.
