– Мне казалось, фьерданцы против подобных развлечений, – удивился Джеспер.
Губы Инеж скривились в ухмылке.
– Никогда не видел фьерданских солдат в Обручах?
– Я имел в виду, у себя дома.
– Раз в году они ненадолго перестают вести себя как жалкие страдальцы и хорошо проводят время, – ответила Нина. – Кроме того, только дрюскели живут как монахи.
– Хорошо проводить время можно и без вина… и плотских утех, – прошипел Матиас.
Девушка не без кокетства взмахнула своими длинными ресницами.
– Ты бы не узнал радость жизни, даже если бы она села рядом и засунула тебе в рот леденец. – Ее взор обратился на рисунок Двора. – Ворота в посольский сектор наверняка будут открыты. Возможно, нам не стоит заморачиваться над тем, как пробраться в Ледовый Двор? Мы можем просто войти вместе с артистами.
– Это тебе не Хеллшоу, – покачал головой Каз. – Все не так просто.
– Всех посетителей проверяют за несколько недель до их прибытия в Ледовый Двор, – промолвил Матиас. – Любой, кто собирается войти в посольский сектор, должен не единожды предъявить свои документы. Фьерданцы не дураки.
Нина подняла бровь.
– По крайней мере, не все.
– Не буди в нем зверя, Нина, – предостерег ее Каз. – Он нужен нам в добром расположении духа. Когда будет эта вечеринка?
– В день весеннего равноденствия.
– Значит, через две недели, – заметила Инеж.
Каз склонил голову набок и устремил взгляд вдаль.
– Он что-то замышляет, – прошептал Джеспер.
– Определенно, – кивнула Инеж.
– Дом «Белой розы» отправляет свою делегацию? – спросил он Нину.
Та покачала головой.
– Ничего такого я не слышала.
– Даже если мы направимся прямиком к Джерхольму, – начала Инеж, – нам понадобится неделя, чтобы туда доплыть. У нас нет времени заверять документы или придумывать прикрытие, которое выдержит все проверки.
– Мы не пойдем через посольство, – сказал Каз. – Всегда бей туда, куда филя не смотрит.
– А кто такой Филя? – спросил Уайлен.
Джеспер разразился хохотом.
– О, ради всех святых, ты просто что-то с чем-то! Филя, шляпа, простак, простофиля, которого ты собираешься обчистить.
Уайлен весь подобрался.
– Может, я чего-то не знаю, как вы, но… зато знаю множество других слов, которые неизвестны вам.
– А также знаешь, как правильно складывать салфетку и танцевать менуэт. Ах да, ты же еще на флейте играешь! Поразительные навыки, малыш. Настоящий талант.
– Менуэт уже давно никто не танцует, – проворчал Уайлен.
Каз откинулся на спинку стула.
– Назовите самый простой способ украсть бумажник.
– Нож к горлу? – спросила Инеж.
– Дуло в спину? – продолжил Джеспер.
– Яд в напиток? – предположила Нина.
– Вы просто ужасны, – сказал Матиас.
Каз закатил глаза.
– Самый простой способ украсть бумажник – сказать, что собираешься украсть часы. Берешь и направляешь внимание фили туда, куда тебе нужно. Рингкелла выполнит эту задачу за нас. Ледовый Двор отправит большую часть своих ресурсов на проверку гостей и защиту королевской семьи. Они не могут следить за всем и сразу. Это отличная возможность похитить Бо Юл-Баюра. – Каз указал на тюремные ворота в кольцевой стене. – Помнишь, что я сказал тебе в Хеллгейте, Нина?
– Прости, за всеми твоими мудрыми изречениями не уследишь.
– В тюрьме всем наплевать, кто входит внутрь, главное – кто пытается выйти. – Его палец скользнул к следующему сектору. – В посольстве же всем плевать, кто выходит, они сосредоточены на тех, кто пытается войти. Мы войдем через тюрьму и выйдем из посольства. Хельвар, Эльдерклок еще работает?
Матиас кивнул.
– Часы бьют через каждые четверть часа. Еще с их помощью подают сигналы протоколов при опасности.
– Часы точные?
– Конечно.
– Воплощение технических талантов фьерданцев, – с горечью произнесла Нина.
Каз пропустил ее замечание мимо ушей.
– Тогда будем использовать Эльдерклок, чтобы координировать наши перемещения.
– Мы войдем под видом охранников? – спросил Уайлен.
Джеспер не смог скрыть презрения в голосе.
– Только Нина и Матиас знают фьерданский.
– Я тоже! – возразил юноша.
– Фьерданский на школьном уровне, не так ли? Могу поспорить, твой фьерданский так же хорош, как мой ослиный!
– Похоже, ослиный это твой родной язык, – пробормотал Уайлен.
– Нет, мы войдем в качестве самих себя – преступников. Тюрьма – наш парадный вход, – сказал Каз.
– Давай кое-что проясним, – начал Джеспер, – ты хочешь, чтобы мы позволили фьерданцам запереть нас в тюрьме? Разве это не то, чего мы всегда избегаем?
– Личности уголовников довольно неопределенные – один из плюсов принадлежности к преступному классу. Они будут считать количество голов у ворот и смотреть на имена и преступления, а не проверять паспорта или изучать посольские печати.
– Потому что никто добровольно в тюрьму не сядет.
Нина обхватила себя за плечи.
– Мне бы не хотелось оказаться во фьерданской камере.
Каз тряхнул рукавом, и между его пальцев появились два тонких металлических стержня. Они протанцевали у него в руках и снова исчезли из виду.
– Отмычки? – уточнила девушка.
– Я позабочусь о камерах.
– Бей туда, куда филя не смотрит, – ухмыльнулась Инеж.
– Вот именно. Ледовый Двор ничем не отличается от других филей. Это просто один огромный простофиля, который так и просит, чтобы его обобрали.
– Ты уверен, что Юл-Баюр пойдет с нами по своей воле? – спросила Инеж.
– Ван Эк сказал, что совет назвал ему кодовое слово, когда они пытались перехватить его у шуханцев. Чтобы он знал, кому можно доверять. Сэш-юэ. Так он поймет, что нас послала Керчия.
– Сэш-юэ, – повторил Уайлен, неловко произнося слоги. – Что это значит?
Нина опустила голову.
– Павший духом.
– Это не невозможная миссия, – сказал Каз, – и именно мы ее исполним.
Джеспер почувствовал, как поменялось настроение в комнате, когда обнаружились новые возможности. Это тончайший нюанс, но он научился его распознавать за карточным столом – тот миг, когда игрок осознает, что у него на руках выигрышная комбинация. Джеспера охватило предвкушение: головокружительная смесь страха и возбуждения, из-за которых ему трудно усидеть на месте.
