– Ты чего-то недоговариваешь, – сказал Бреккер. Его темные глаза сосредоточенно всматривались в Матиаса.
Тот решил не обращать внимание на дрожь, пробежавшую волной по его телу. Иногда казалось, что демон мог читать мысли.
– Я говорю все, что знаю.
– Твоя совесть вмешивается в воспоминания. Помни условия нашей сделки, Хельвар.
– Хорошо, – ответил он с нарастающей злостью. – Хочешь услышать мое экспертное мнение? Твой план не сработает.
– Ты даже не знаешь, какой у меня план.
– Войти через тюрьму и выйти через посольство?
– Для начала.
– Это невозможно. Тюремный сектор полностью изолирован от всего остального Двора. Он не связан с посольством. Оттуда в него не попасть.
– Там есть крыша, не так ли?
– На нее тоже нельзя забраться, – с удовольствием объяснил Матиас. – Дрюскели по три месяца работают с пленниками-гришами и стражниками – это часть нашей подготовки. Я был тюрьме, и там нет доступа к крыше именно по этой причине – если кому-то удастся выбраться из камеры, нужно, чтобы он не мог свободно передвигаться по Ледовому Двору. Тюрьма полностью отрезана от двух других секторов внешнего круга. Если вы уже попали внутрь, там и останетесь.
– Всегда есть выход. – Каз достал план тюрьмы из кипы бумаг. – Пять этажей, верно? Зона оформления и четыре этажа с камерами. Тогда что здесь? В подвале?
– Ничего. Прачечная и мусоросжигатель.
– Мусоросжигатель?
– Да, там сжигают одежду арестантов, в которой те прибывают. Это мера предосторожности от чумы, но… – как только эти слова слетели с языка Матиаса, он понял, что задумал Бреккер. – Джель всемогущий, ты хочешь, чтобы мы лезли шесть этажей вверх по шахте мусоросжигателя?
– Когда он работает?
– Если память мне не изменяет, рано утром, но даже без жара мы…
– Он не хочет, чтобы по ней лезли мы, – перебила Нина, выходя из трюма.
Каз выпрямился.
– Кто присматривает за Инеж?
– Ротти. Я вернусь через минуту. Мне просто нужно подышать свежим воздухом. И не изображай заботу об Инеж, когда сам заставляешь ее лезть шесть этажей вверх по дымоходу с одной лишь веревкой и молитвой.
– Призрак справится.
– Призрак – шестнадцатилетняя девушка, которая в данный момент лежит без сознания на столе. Возможно, она даже не переживет эту ночь.
– Переживет, – ответил Каз, и что-то свирепое мелькнуло в его глазах. Матиас подозревал, что Бреккер достанет девушку из самой преисподней, если придется.
Джеспер взял револьвер и протер его мягкой тряпкой.
– Почему мы обсуждаем подъем по дымоходу, когда у нас есть проблемы посерьезней?
– Это какие же? – спросил Каз, хотя Матиас видел, что он знает ответ.
– Мы не можем отправиться за Бо Юл-Баюром, если в дело ввязался Пекка Роллинс.
– Кто этот Пекка Роллинс? – поинтересовался Матиас, пробуя на языке эти глупые слова. В керчийских именах не было величия. Он знал, что упомянутый мужчина – лидер банды и получает хорошую прибыль от Хеллшоу. Это звучало уже достаточно омерзительно, но он чувствовал, что есть что-то еще.
Уайлена передернуло, когда он наконец отодрал резиновую пленку с губ.
– Всего лишь самый крупный, самый отвратительный делец во всем Кеттердаме. У него есть деньги, которых нам не хватает, связи, которых нет у нас, и, скорее всего, фора на старте.
Джеспер кивнул.
– В кои веки Уайлен говорит дело. Если нам каким-то чудом удастся похитить Бо Юл-Баюра до Роллинса, когда он узнает, кто его опередил, мы все – покойники.
– Пекка Роллинс – босс Бочки, – сказал Каз. – Не больше и не меньше. Хватит делать из него какого-то бессмертного божка.
«Тут что-то еще», – подумал Матиас. В Бреккере больше нет того гнева, который, казалось, овладел им, когда он убивал Омена. Но в его словах все еще слышалось напряжение. Матиас был уверен, что Каз Бреккер ненавидит Пекку Роллинса, и не только потому, что тот подорвал их корабль и нанял бандитов, чтобы расстрелять их. Тут пахло старыми ранами и давней враждой.
Джеспер откинулся на спинку стула и сказал:
– Думаешь, Пер Хаскель тебя прикроет, когда узнает, что ты перебежал дорогу Роллинсу? Думаешь, старик захочет войны?
Каз покачал головой, и Матиас увидел явное раздражение на его лице.
– Пекка Роллинс не появился на свет с серебряной ложкой во рту, купаясь в крюге. Вы до сих пор мыслите слишком ограничено, как и Пер Хаскель. Этого и хотят люди вроде Роллинса. Мы провернем эту операцию, разделим улов и станем легендами Бочки. Мы станем командой, переплюнувшей Пекку Роллинса.
– Может, нам стоит отказаться от идеи зайти с севера, – вставил Уайлен. – Если у команды Пекки была фора, нам стоит направиться прямиком в Джерхольм.
– Гавань будет кишеть охраной, – ответил Каз. – Не говоря уже об обычных таможенных агентах и представителях закона.
– Тогда на юг? Через Равку?
– Эту границу очень хорошо охраняют, – покачала головой Нина.
– Но она тянется на многие мили, – возразил Матиас.
– Нам не узнать, в каком месте она наиболее уязвима. Если только у тебя нет каких-то волшебных знаний о том, какие сторожевые башни и форпосты будут активны. Кроме того, если мы зайдем через Равку, нам придется противостоять и равкианцам, и фьерданцам.
В ее словах был смысл, но это его только распалило. Во Фьерде женщины не позволяли себе так разговаривать, не рассуждали по поводу военных и стратегических вопросов. Но Нина всегда была такой.
– Мы зайдём с севера, как и планировали, – положил конец их спору Каз.
Джеспер ударился головой об корпус и поднял взгляд к небесам.
– Ладно. Но если Пекка Роллинс нас убьет, я заставлю призрака Уайлена научить моего призрака играть на флейте, просто чтобы довести твоего призрака до белого каления.
Губы Бреккера изогнулись.
– Тогда я просто найму призрака Матиаса, чтобы он надрал зад твоему призраку.
– Мой призрак не станет иметь дела с твоим, – чопорно ответил Матиас, а затем задумался, не прогнил ли его мозг от морского воздуха.
Часть третья. Павшие духом
16. Инеж
Все болело. И почему комната кружится?
Инеж медленно приходила в себя, ее мысли путались. Она помнила прикосновение ножа Омена и как пыталась залезть на контейнеры, как кричали люди, пока она висела в воздухе, удерживаясь лишь на кончиках пальцев. «Спускайся, Призрак!» Но Каз вернулся за ней, спас свою инвестицию. Должно быть, они все же добрались до «Феролинда».
