– Кто-нибудь, немедленно накормите меня сладкими булочками!
Сколько бы Матиас ни ворчал, Инеж не сомневалась, что увидела облегчение на его лице.
Не прошло и часа, как Нина разузнала, что большинство тюремных фургонов, направляющихся в Ледовый Двор, проезжают мимо придорожной закусочной, известной как «Полустанок надзирателя». Пришлось пройти почти две мили от Верхнего Джерхольма, чтобы найти таверну. Забегаловка оказалось слишком людной, забитой фермерами и местными работниками, и вряд ли могла бы быть им полезной, поэтому команда двинулась дальше. К тому времени, как они нашли укромное местечко в гуще деревьев, подходящее для их цели, Инеж едва не валилась с ног. Слава святым за казавшуюся неиссякаемой энергию Джеспера! Он бодро предложил пойти вперед и постоять на стреме. Когда на горизонте появится тюремный фургон, Джеспер подаст им сигнал факелом и бегом присоединится к ним.
Нина потратила несколько минут, чтобы перекроить предплечье Джеспера, пряча татуировку Отбросов и оставляя на ее месте пятно пигментированной кожи. Ночью она позаботится о татуировках Каза и своей собственной. Возможно, никто в тюрьме не узнает знак кеттердамской банды или символ борделя, но рисковать не следовало.
– Ни траура! – крикнул Джеспер, вприпрыжку двигаясь в сумерках. Его длинные ноги с легкостью преодолевали расстояние.
– Ни похорон, – ответили остальные. Инеж мысленно помолилась за друга. Джеспер был хорошо вооружен и мог постоять за себя, но с его долговязой фигурой и земенским цветом кожи он слишком заметен, чтобы быть в безопасности.
Отбросы разбили лагерь в сухом овраге, окруженном кустами, и спали по очереди на твердой каменистой земле. Несмотря на усталость, Инеж сомневалась, что ей удастся заснуть, но стоило ей только закрыть глаза, и следующее, что она увидела, было солнце – яркое, блестящее пятно в пасмурном небе. Время перевалило за полдень. Нина сидела рядом с ней с кусочком перцового печенья в виде волка, которое она купила в Верхнем Джерхольме. Инеж увидела, что кто-то развел костер, а в его пепле виднелись липкие остатки расплавленного парафина.
– Где все? – спросила она, оглядывая пустой овраг.
– На дороге. Каз сказал, чтобы мы дали тебе поспать.
Инеж потерла глаза. Судя по всему, это из-за ее раны. Наверное, ей не слишком хорошо удалось скрыть свою усталость. Вдруг с дороги послышались треск и хлопанье, и девушка за секунду вскочила на ноги и достала ножи.
– Расслабься, – сказала Нина. – Это всего лишь Уайлен.
Видимо, Джеспер уже подал сигнал. Инеж взяла у Нины печенье и поспешила к Казу и Матиасу, которые наблюдали, как Уайлен возится с чем-то у основания толстой красной пихты. Прозвучала еще одна череда хлопков, и от места, где ствол дерева вырастал из земли, пошел белый дым. На секунду показалось, что больше ничего не произойдет, но затем корни сами по себе вырвались из земли, увядшие и скрученные.
– Что это было? – спросила Инеж.
– Солевой концентрат, – ответила Нина.
Сулийка склонила голову набок.
– Матиас что… молится?
– Читает благословление. Фьерданцы всегда так делают, когда рубят дерево.
– Каждый раз?
– Благословение зависит от того, как именно ты намереваешься использовать дерево. Одно для домов, другое для мостов. – Пауза. – Третье для растопки.
На то, чтобы положить дерево на дороге, ушло меньше минуты. Поскольку корни остались на месте, все выглядело так, словно оно просто упало от болезни.
– Как только фургон остановится, дерево подарит нам пятнадцатиминутную фору, не более, – сказал Каз. – Работайте быстро. Заключенные будут в мешках, но они все слышат, так что не произносите ни слова. Нельзя вызывать подозрения. Они подумают, что это просто обычная остановка. Главное, чтобы так это и выглядело.
Пока Инеж сидела с остальными в овраге, ожидая фургон, то думала обо всем, что может пойти не по плану. На заключенных может не быть мешков. Стражники могли посадить своего человека рядом с арестованными. А если им все удастся? Ну, тогда они будут пленниками, направляющимися в Ледовый Двор. Это тоже казалось не самой радужной перспективой.
Только она начала гадать, не ошибся ли Джеспер и не подал ли сигнал слишком рано, как в поле зрения появился тюремный фургон. Он прокатился мимо них и остановился перед деревом. До них донеслась ругань возницы, жалующегося своему напарнику.
Оба соскользнули с сидений и подошли к дереву. С минуту они стояли, уставившись на него. Тот, что покрупнее, снял шляпу и почесал пузо.
– Какие же они ленивые, – пробормотал Каз.
Те наконец вроде бы смирились с мыслью, что само дерево никуда не уйдет, поэтому вернулись к фургону за тяжелым мотком веревки и выпрягли одну из лошадей, чтобы оттащить дерево с дороги.
– Приготовьтесь, – дал команду Каз. Затем побежал от оврага к задней части фургона. Трость он оставил в овраге и, видимо, испытывал сильную боль, но Бреккер хорошо умел ее скрывать. Он достал отмычку из-за подкладки пальто и нежно, чуть ли не с любовью потрогал замок. Уже через несколько секунд он открылся, и Каз отодвинул засов. Потом оглянулся на возницу с охранником, обвязывающих ствол дерева веревкой, и распахнул дверь.
Инеж напряглась в ожидании сигнала. Его не последовало. Каз просто стоял и смотрел в фургон.
– Что происходит? – прошептал Уайлен.
– Может, на них нет мешков? – предположила она. С ее места было ничего не видно. – Я на разведку.
Не могли же они все одновременно собраться у фургона.
Инеж выскочила из оврага и подошла сзади к Казу. Он продолжать стоять, абсолютно неподвижно. Она быстро коснулась его плеча, и парень дернулся. Каз Бреккер дернулся. Что происходит? Она не могла спросить его, потому что заключенные могли ее услышать. Девушка заглянула в фургон.
Все пленники были в кандалах и с мешками на головах. Но их оказалось значительно больше, чем накануне на контрольно-пропускном пункте. Вместо того чтобы сидеть на лавочках у стен, они стояли, прижатые друг к другу. Их руки и ноги заковали, и на шею каждого был надет железный ошейник, прицепленный к крючку на крыше фургона. Если кто-то начинал заваливаться или сильно наклоняться, ему или ей сразу же перекрывало дыхание. Не слишком милосердно, но люди стояли в такой тесноте, что никто и при желании не смог бы упасть и задохнуться.
Инеж снова подтолкнула Каза. Его лицо было бледным, почти восковым, но на сей раз он хотя бы опомнился. Бреккер залез в фургон, двигаясь неловко и судорожно, и начал работать над замками на ошейниках.
Инеж подала сигнал Матиасу, и тот поднялся из оврага и присоединился к ним.
– Что происходит? – спросил на равкианском один из заключенных. Его голос звучал испуганно.
– Тиг! – грубо рыкнул Матиас на фьерданском. По фургону прошла волна шороха, словно все резко очнулись. Инеж тоже непроизвольно выпрямилась. Матиас умудрился полностью преобразиться с помощью одного слова: будто вместе с этой, громко сказанной командой, он вновь надел форму дрюскеля. Инеж нервно покосилась на него. Она начала привыкать к фьерданцу и чувствовала себя уютно в его компании. Получилось это само собой, но глупо было забывать, кто он на самом деле.
