– Они тут, – заметила Нина.
Девушки из «Зверинца» клином прошли через двери ротонды, их платья мерцали в сиянии свечей, капюшоны плащей бросали тень на лица. Каждый капюшон символизировал какое-то животное – земенскую лань с мягкими ушками и деликатными белыми пятнами, каэльскую кобылу с рыжим хвостом, шуханскую змею с красной чешуей из бисера, равкианскую лисицу, леопарда из Южных Колоний, ворону, горностая и, конечно же, сулийскую рысь. Было очень заметно отсутствие высокой блондинки, играющей роль фьерданской волчицы с серебристой шерсткой.
Их встречали женщины-охранницы в форме.
– Я ее не вижу, – сказала Нина.
– Жди. Павлин заходит последней.
И, естественно, тут появилась она: Хелен Ван Хауден в мерцающем сине-зеленом атласе. Ее золотые кудри украшала изысканная корона из перьев павлина.
– Как утонченно, – хмыкнула Нина.
– Утонченность в Бочке не продается.
Инеж издала громкую трель. Откуда-то издалека послышался ответный свист Джеспера. «Время пришло», – подумала девушка. Она толкнула валун, и теперь он покатился по склону. Кто знает, какой ущерб он нанесет и что можно будет построить на обломках?
Нина, прищурившись, посмотрела через стекло.
– Как она не падает под весом этих бриллиантов? Наверняка подделка!
– О нет, они очень даже настоящие, – ответила Инеж. Эти драгоценные камни были заработаны потом, кровью и слезами таких девушек, как она.
Стражники поделили девушек «Зверинца» на три группы, а Танте Хелен увели в отдельную комнату. Павлин ни за что не станет выворачивать одежду и задирать юбку перед своими девочками.
– Вот эти, – Инеж указала на группу с сулийской рысью и каэльской кобылой. Они направлялись к дверям с левого бока ротонды.
Пока Нина наблюдала за девушками, Инеж двигалась по крыше, следуя по траектории их пути.
– Какая дверь? – крикнула она.
– Третья справа, – ответила Нина. Сулийка подошла к ближайшему воздуховоду и подняла решетку. Нине будет сложно пролезть, но ничего, справится. Инеж скользнула в трубу, пригнулась и поползла по узкой шахте между комнатами. Сзади она услышала кряхтение, а потом громкий стук – это Нина рухнула на дно шахты, как мешок с картошкой. Инеж поморщилась. Оставалось надеяться, что гул толпы внизу заглушит посторонние звуки. Ну, или же пусть думают, что в Ледовом Дворе завелись огромные крысы.
Они поползли дальше, заглядывая в вентиляционные отверстия. Наконец девушки увидели под собой небольшой зал для совещаний, который сегодня отдали охранникам для обыска гостей.
Девушки из «Дома экзотики» сняли плащи и выложили их на длинном овальном столе. Пока одна из светловолосых охранниц ощупывала швы и подолы их нарядов и даже засовывала пальцы в волосы, другая следила за порядком, держа руку на винтовке. Было видно, что ей не часто приходилось иметь дело с оружием. Инеж знала, что фьерданцы запрещали женщинам служить в боевых подразделениях армии. Может, их призвали из другой части.
Инеж и Нина ждали, пока стражницы закончат обыскивать девушек, их плащи и маленькие сумочки, обшитые бисером.
– Вен тиддер, – сказала одна из женщин, затем они вышли из комнаты, чтобы девицы привели себя в порядок.
– Пять минут, – шепотом перевела Нина.
– Вперед, – кивнула ей Инеж.
– Мне нужно, чтобы ты подвинулась.
– Зачем?
– Я должна четко все видеть, а сейчас у меня перед глазами только твой зад.
Инеж отползла вперед, чтобы Нина могла заглянуть в вентиляционное отверстие, и через секунду услышала мягкие, глухие удары – девушки попадали на синий ковер.
Затем Инеж быстро сняла решетку и аккуратно спрыгнула на полированную поверхность стола. Нина вывалилась вслед за ней и рухнула с громким стуком.
– Прости, – простонала она, с трудом поднимаясь на ноги.
Инеж чуть не рассмеялась.
– Ты очень грациозна в битве, но не когда падаешь.
– Прогуляла этот урок в школе.
Они раздели сулийку и каэлку до нижнего белья, связали им руки и ноги шнуром от портьер и заткнули рты оторванными кусками своей тюремной одежды.
– Часы тикают, – поторопила Инеж.
– Прости, – прошептала Нина каэлке. Обычно она использовала пигменты, чтобы изменить свой цвет волос, но у них попросту не было времени. Нина перелила ярко-рыжий цвет волос девушки прямо себе на голову, оставляя несчастную каэлку с копной седых, местами ржавых, волос. Локоны Нины тоже не стали такими рыжими, как у каэлок, да и глаза у нее были зелеными, а не голубыми. Но такая кройка требовала терпения и времени, потому придется обходиться тем, что есть. Она достала белую пудру из сумочки девушки и попыталась сделать свою кожу бледнее.
Пока Нина трудилась над своим обликом, Инеж перетащила других девушек к высокому стеклянному шкафу и упаковала их так, чтобы осталось место для каэлки. Проверяя, надежно ли держится кляп у сулийки, она почувствовала укол вины. Танте Хелен, должно быть, купила ее взамен Инеж – у нее была та же бронзовая кожа, те же густые темные волосы. А вот фигура – другая: мягкая и женственная, а не худая и угловатая. Может, она пришла по своей воле, сама выбрала такую жизнь. Инеж очень на это надеялась.
– Да защитят тебя святые, – прошептала она.
Кто-то постучал в дверь и крикнул что-то на фьерданском.
– Им нужна комната для следующих девушек, – прошептала Нина.
Они втащили каэлку в шкаф, с трудом закрыли его на замок и надели новые костюмы. Инеж радовалась, что у нее не было времени задуматься о знакомом и неприятном ощущении шелка на своей коже, о жутковатом звоне колокольчиков на лодыжках. Они накинули на себя плащи и бросили быстрый взгляд в зеркало.
Ни один из нарядов не сидел так, как надо. Фиолетовые шелка Инеж слишком свободно висели на ее фигуре, а что же до Нины…
– Черт возьми, что это должно быть? – спросила она, разглядывая себя снизу доверху. Струящееся платье едва прикрывало солидную грудь девушки и туго обтягивало ягодицы. Сверху оно напоминало сине-зеленую чешую, переходящую в мерцающий шифоновый низ.
– Может, русалка? – предположила Инеж. – Или волна?
– Мне казалось, что я – кобыла!
– Ну, они же не могут сделать платье из копыт.
Нина разгладила руками свой дурацкий костюм.
– Чувствую, популярность мне обеспечена.
– Интересно, что скажет Матиас об этом наряде.
– Он не одобрит.
– Как и все, что тебя касается. Но когда ты смеешься, он оживает, как тюльпан в свежей воде.
Нина фыркнула.
– Матиас – тюльпан?!
– Большой задумчивый желтый тюльпан.
