– Ты готова? – спросила сердцебитка, когда они скрыли лица под капюшонами.
– Да, – честно ответила Инеж, и только она понимала, что имеет в виду. – Нам надо отвлечь их, иначе они заметят, что двух девушек не хватает.
– Предоставь это мне. И следи за подолом.
Как только они открыли дверь в коридор, охранницы нетерпеливо помахали им. Нина громко щелкнула пальцами под плащом, и одна из женщин вскрикнула, потому что у нее из носа буквально зафонтанировал неправдоподобно обильный поток крови. Вторая было отпрянула, но в следующую же секунду схватилась за живот. Зеник делала круговые движения запястьем, вызывая у женщины рвотные позывы.
– Подол, – спокойно повторила Нина.
Инеж едва успела подобрать его, прежде чем охранница согнулась пополам и вырвала свой ужин на плиточный пол. Гости ахнули и начали толкаться, пытаясь убраться подальше от этого беспорядка. Нина и Инеж проплыли мимо, издавая соответствующие брезгливые возгласы.
– Думаю, крови из носа вполне хватило бы, – прошептала Инеж.
– Лучше переусердствовать, чем не доделать что-то до конца.
– Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что тебе нравится издеваться над фьерданцами.
Низко опустив головы, они слились с людьми, заходившими в ротонду, игнорируя земенскую лань, которая пыталась позвать их на другой конец комнаты. Было важно не приближаться к настоящим девушкам из «Зверинца». Единственное, о чем жалела Инеж, – это что их плащи очень заметны в толпе.
– Сюда, – сказала сулийка, подталкивая Нину в очередь, которая находилась далеко от того места, где стояли обитательницы «Дома экзотики». Казалось, она движется быстрее остальных. Но когда подошел их черед, Инеж задумалась, не ошиблась ли она в своем выборе. Этот охранник выглядел даже строже и безжалостнее остальных. Он протянул руку за документами Нины и внимательно стал изучать их своими холодными голубыми глазами.
– В описании сказано, что у тебя есть веснушки, – сказал он на керчийском.
– Есть, – без запинки ответила девушка. – Их просто не видно. Хочешь взглянуть?
– Нет, – сухо отрезал фьерданец. – И рост отличается: ты выше.
– Каблуки. Мне нравится смотреть мужчинам в глаза. У тебя они, кстати, очень красивые.
Он покосился на бумаги и осмотрел Нину с головы до пят.
– Держу пари, ты весишь больше, чем тут указано.
Та изящно пожала плечами, и ее чешуйчатый вырез немного сполз.
– Люблю поесть под настроение, – ответила она, бесстыдно надувая губки. – А я всегда в настроении.
Инеж изо всех сил старалась сохранить равнодушное выражение лица. Если Нина еще и глазки строить начнет, она точно разразится хохотом. Но фьерданец, похоже, купился на ее уловки. Наверное, Нина производила ошеломляющий эффект на всех крепких северян.
– Проходи, – хрипло сказал он. Затем добавил. – Я… может, зайду позже на вечеринку.
Нина провела пальцем по его руке.
– Приберегу для тебя танец.
Он улыбнулся как дурак, затем прочистил горло, и суровое выражение лица вернулось на место. «Святые, – подумала Инеж, – до чего же, наверное, утомительно постоянно быть таким флегматичным». Он бегло просмотрел бумаги Инеж, явно продолжая мечтать, как будет снимать слои сине-зеленого шифона с Нины, и махнул ей, чтобы проходила. Но когда Инеж шагнула вперед, то споткнулась.
– Стой, – приказал стражник.
Она замерла. Нина оглянулась через плечо.
– Что с твоими туфлями?
– Немного великоваты, – ответила сулийка. – Разносились больше, чем я ожидала.
– Покажи свои руки.
– Что?
– Выполняй! – рявкнул мужчина.
Инеж высунула руки из-под плаща и протянула их, показывая шероховатую татуировку с павлиньим пером.
К ним подошел стражник с нашивками капитана на форме.
– Что тут?
– Она определенно сулийка, и у нее есть татуировка «Зверинца», но перо выглядит как-то странно.
Инеж пожала плечами.
– Я сильно обожглась в детстве.
Капитан указал на окруженную охраной группу раздраженных гостей, собравшихся у входа.
– Все подозрительные идут туда. Отправь ее к ним, и мы отведем ее к контрольно-пропускному пункту на перепроверку документов.
– Но я пропущу вечеринку! – возразила девушка.
Не слушая, стражник схватил ее за руку и потащил к выходу под взгляды и шепот стоящих в очереди. Сердце Инеж выбивало барабанную дробь.
Испуганное лицо Нины побледнело даже под пудрой, но Инеж ничем не могла ее обнадежить. Она лишь коротко кивнула подруге. «Иди, – мысленно попросила она. – Теперь все зависит от тебя».
29. Матиас
Девять ударов
– А что, если я откажусь, Бреккер?
Это было не более чем позерство, и Матиас это прекрасно знал. Время для возражений давно прошло. Они бежали по наклонной крыше посольства к сектору дрюскелей. Уайлен уже запыхался, Джеспер с легкостью шагал рядом, а Каз умудрялся каким-то образом поспевать за ними, несмотря на хромоту и отсутствие трости. Но парня раздражало, как легко этот жалкий вор мог прочитать его.
– А если я не стану отдавать тебе последние крохи себя и своей чести?
– Отдашь, Хельвар. Нина уже на пути к Белому острову. Ты действительно бросишь ее в беде?
– Ты много себе навыдумывал.
– По мне, так в самый раз.
– Это суды, да? – спросил Джеспер, пока они мчались по крыше, мельком рассматривая элегантные дворы внизу. В центре каждого стоял журчащий фонтан, а по бокам – шелестящие листвой ледяные ивы. – Ну, что ж, если нас и приговорят к смерти, это не самое худшее место для встречи с ней.
– Повсюду вода! – воскликнул Уайлен. – Фонтаны олицетворяют Джеля?
– Источник, – задумчиво произнес Каз, – где смывают все грехи.
– Или где тебя будут топить, чтобы выдавить признание, – сухо добавил Уайлен.
Джеспер фыркнул.
– Какие-то у тебя очень мрачные мысли. Боюсь, Отбросы плохо на тебя влияют.
Чтобы забраться на крышу дрюскелей, они связали два мотка веревки и прицепили к ней крюк. Для Уайлена пришлось сделать петлю, но Джеспер с Казом с легкостью перебрались по веревке, меняя руки с поразительной скоростью. Матиас отнесся к этому переходу с большей осторожностью, и, хотя он этого не показывал, ему совсем не нравилось, как скрипели крепления и натягивалась под его весом веревка.
Каз с Джеспером вытащили его на каменную крышу, и, встав на ноги, фьерданец почувствовал головокружение. Ни в одном другом месте в Ледовом Дворе, ни в одном другом месте на земле Матиас не чувствовал себя так, как здесь, – он был дома. Но дом перевернулся с ног на голову, и жизнь стала видеться под другим углом. Вглядываясь в темноту, он увидел огромные стеклянные пирамиды, которые закрывали окна на крыше. У него появилось тревожное ощущение, что если он посмотрит в одно из них, то увидит себя, тренирующегося в спортивном зале или сидящего за длинным столом в столовой.
