– Выглядит не очень угрожающе.
Брум встал позади нее. Его дыхание коснулось ее уха, когда он сказал:
– О, поверьте, он очень опасен.
По коже Нины пробежали мурашки, но она заставила себя прижаться к командиру спиной.
– Зачем он здесь?
– Ради будущего.
Нина повернулась и положила руки ему на грудь.
– А есть еще?
Брум нетерпеливо выдохнул и повел ее к следующей двери. Девушка лежала на боку, спутанные волосы падали ей на лицо. На ней была грязная сорочка, руки были в синяках. Командир громко постучал по окошку, напугав Нину.
– Шевелись, да поживее, – сказал он издевательским тоном, но девушка не двинулась с места. Его палец замер на медной кнопке, встроенной рядом с окном. – Если хотите увидеть настоящее представление, достаточно нажать эту кнопку.
– Что она делает?
– Прекрасные вещи. Невероятные, честное слово.
Нина догадалась – кнопка как-то введет в девушку дозу парема. Ради ее развлечения. Она потянула Брума прочь от двери.
– И без того весело.
– Я думал, вы хотели увидеть силу гришей.
– О да, но она не выглядит забавной. Есть еще?
– Около тридцати.
Нина вздрогнула. Во время гражданской войны в Равке Вторая армия была фактически уничтожена. Ей стало плохо от одной мысли, что здесь держат тридцать гришей.
– И они все в таком состоянии?
Брум пожал плечами и повел ее по коридору.
– Кто-кто лучше, кто-то хуже. Если я найду вам живенького, то какова будет моя награда?
– Скоро увидите, – промурлыкала Нина.
С нее хватит истощенных, напуганных гришей. Нужно срочно найти Бо Юл-Баюра. Брум должен знать, где он. Сокровищница была почти безлюдной. Внутри они не встретили ни одного стражника. Если ей удастся завести Брума в пустой коридор подальше от входа, чтобы охрана его не услышала… Сможет ли она начать пытать закаленного в боях дрюскеля? Заставит ли его говорить? Нина подумала, что ей это по силам. Она закроет ему нос, надавит на гортань. Пара минут без воздуха смогут разговорить его.
– Почему бы нам не найти тихий уголок? – предложила девушка.
Брум гордо выпятил грудь.
– Сюда, дирре, – сказал он, используя каэльское слово, означавшее «милая».
Мужчина повел ее по пустому коридору и открыл дверь круглым ключом.
– То, что надо, – поклонился он, – немного уединения и романтики.
Нина подмигнула и протиснулась мимо него. Она ожидала увидеть какой-то кабинет или скромную комнатку для стражи. Но здесь не было ни стола, ни койки. Комнатка была совершенно пустой… не считая водостока в центре пола.
Девушка обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как захлопнулась дверь камеры.
– Нет! – крикнула она, царапая ногтями по поверхности двери, у которой не было ручки.
В окошке появился Брум. Его лицо источало самодовольство, а от взгляда веяло холодом.
– Я мог немного преувеличить с романтикой, но уединения тут достаточно, Нина.
Она отпрянула.
– Так тебя зовут, верно? Ты вправду думала, что я не узнаю тебя? Я помню твое упрямое личико на корабле работорговцев, и у нас есть досье на каждого активного равкианского гриша. Я считаю своим долгом знать их всех – даже тех, кого, как я надеялся, поглотило море.
Нина подняла руки.
– Ну же, давай, – сказал командир. – Раздави мои глаза в орбитах. Сожми сердце в груди. Эта дверь не откроется, и, пока ты будешь колдовать над моим пульсом, я нажму на эту кнопку. – Она не видела медную кнопку, но могла представить, как его палец замер на ней. – Знаешь, что она делает? Ты видела эффект юрды-парема. Хочешь прочувствовать его на себе? Она хороша как порошок, но в виде газа – даже лучше.
Нина замерла.
– Умная девочка. – От его улыбки волоски на ее руках встали дыбом. «Я не стану умолять», – сказала она себе. Но знала, что это ложь. Как только наркотик окажется в ее теле, она не сможет контролировать себя. Девушка вдохнула чистый воздух. Тщетный жест, даже немного детский, но она намеревалась держать воздух так долго, как только сможет.
Тогда Брум остановился.
– Нет. Эта месть мне не принадлежит. Кое-кто задолжал тебе гораздо больше. – Он исчез из окошка, и через секунду в нем появилось лицо Матиаса. Парень смотрел на нее безжалостными глазами.
– Как? – прошептала Нина, сомневаясь, могут ли они вообще ее слышать через дверь.
– Ты всерьез поверила, что я пойду против своего народа? – голос Матиаса был полон отвращения. – Что я предам дело, которому посвятил свою жизнь? Я пошел и предупредил Брума, как только смог.
– Но ты говорил…
– Страна прежде всего, Зеник. Это то, чего ты никогда не понимала.
Нина прикрыла рот ладонью.
– Может, я никогда больше не буду дрюскелем. Мне придется вечно жить с табличкой «работорговец» на шее, но я найду другой способ служить Фьерде. И я увижу, как тебя накачают юрдой-паремом. Буду наблюдать, как ты убиваешь своих же и молишь о следующей дозе. Увижу, как ты предаешь людей, которых любишь, как просила меня предать моих братьев.
– Матиас…
Он стукнул кулаком по стеклу.
– Не произноси мое имя! – Затем он улыбнулся холодной и беспощадной, как северное море, улыбкой. – Добро пожаловать в Ледовый Двор, Нина Зеник. Теперь мы в расчете.
Откуда-то снаружи раздалась сирена Черного протокола.
35. Матиас
Одиннадцать ударов
– Она красивая, – сказал Брум, – даже чересчур. Ты очень сильный, раз смог противостоять такому соблазну.
«Но я не смог, – подумал Матиас. – И не только из-за ее красоты».
– Сирена… – начал он.
– Наверняка дело рук ее соотечественников.
– Но…
– Матиас, мои люди позаботятся об этом. Ледовый Двор в безопасности. – Он оглянулся на камеру Нины. – Мы можем нажать на кнопку прямо сейчас.
– Разве это не сделает ее еще более опасной?
– Мы смешали юрду-парем с седативным средством, которое делает их более покладистыми. Мы до сих пор работаем над правильным соотношением, но все впереди. Кроме того, после второй дозы зависимость контролирует их вместо нас.
– Не с первой дозы?
– Зависит от гриша.
– Сколько раз вы это проделывали?
Брум рассмеялся.
– Я потерял счет. Но поверь мне, она так отчаянно будет нуждаться в юрде-пареме, что не осмелится выступить против нас. Поразительная трансформация. Думаю, ты насладишься ею сполна.
