У Матиаса скрутило желудок.
– Значит, вы оставили ученого в живых?
– Он сделал все возможное, чтобы повторить процесс создания препарата, но это не так просто. Некоторые партии работают, другие ничем не лучше пыли. Пока он нам нужен, ученый будет жить. – Брум опустил руку на плечо Матиаса, и его взгляд смягчился. – Я едва могу поверить, что ты действительно тут, стоишь передо мной, живой! Я думал, что ты умер.
– Я так же думал о вас.
– Когда я увидел тебя в бальном зале, то едва узнал, даже в этой униформе. Ты так изменился…
– Мне пришлось дать ведьме перекроить меня.
Командир не скрывал своего отвращения:
– Ты позволил ей…
Почему-то, увидев такую реакцию от кого-то еще, Матиасу стало стыдно за свое поведение перед Ниной.
– Это было необходимо. Она должна была поверить, что я предан делу.
– Теперь все кончено, Матиас. Ты наконец-то в безопасности и среди своих братьев. – Брум нахмурился. – Но тебя что-то тревожит.
Матиас посмотрел на камеру, соседнюю с Ниной, затем на вторую, третью, пробегая взглядом по коридору. Некоторые из пленников-гришей были взволнованы и беспокойно мерили шагами камеру. Другие прижались лицами к стеклу. Третьи просто лежали на полу.
– Вы знаете о пареме не больше месяца. Как давно существует эта лаборатория?
– Я построил ее около пятнадцати лет назад, получив благословение от короля и его совета.
Матиас резко втянул воздух.
– Пятнадцать лет? Зачем?
– Нам нужно было место, где мы могли бы держать гришей после суда.
– После? Если гришей признают виновными, их приговаривают к смерти.
Брум пожал плечами.
– Это тот же смертный приговор, просто более длительный. Мы давно обнаружили, что гриши могут быть полезным ресурсом.
Ресурсом.
– Вы говорили мне, что их нужно искоренить. Что они – паразиты в естественном мире.
– Так и есть… когда они пытаются притворяться людьми. Они неспособны на правильное мышление, не понимают человеческой морали. Их необходимо контролировать.
– И для этого вам нужен парем? – недоверчиво поинтересовался Матиас.
– Мы годами пытались использовать собственные методы, но это не привело к успеху.
– Но вы увидели, на что способен парем, и, что важнее, на что способны гриши под его действием…
– Пистолет – это не зло. Как и клинок. Юрда-парем обеспечивает повиновение, и делает из гришей тех, кем они всегда должны были быть.
– Второй армией? – спросил Матиас с презрением в голосе.
– Армия состоит из солдат. Эти существа предназначены для того, чтобы быть оружием. Они рождены, чтобы служить солдатам Джеля. – Брум пожал его плечо. – О, Матиас, как я скучал по тебе! Твоя вера всегда была такой чистой. Я рад, что ты с недоверием относишься к этим мерам предосторожности, но это наш шанс нанести смертельный удар. Знаешь, почему гришей так трудно убить? Потому что они не из этого мира. Но они очень хорошо убивают друг друга. Они называют это: «подобное притягивает подобное». Подожди, пока не увидишь все, чего мы добились, оружие, которое помогли изготовить их фабрикаторы!
Матиас оглянулся на двери камер.
– Нина Зеник провела год в Керчии, пытаясь добиться моего освобождения. Не уверен, что это поступок монстра.
– Может ли гадюка притаиться перед прыжком? Может ли дикая собака облизать ладонь, прежде чем перегрызть тебе шею? Возможно, гриши и способны на добро, но это не меняет их истинную природу.
Матиас задумался. Вспомнил испуганное лицо Нины перед тем, как дверь камеры захлопнулась Однако после всего, что им пришлось пережить, он не удивился нахлынувшей боли при виде того, как его мечты воплотились в жизнь.
– Какой из себя этот шуханский ученый? – спросил он Брума.
– Упертый. Все еще тоскует по своему отцу.
Матиас ничего не знал об отце Бо Юл-Баюра, но у него были вопросы и поважнее:
– Его надежно охраняют?
– Сокровищница – самое надежное место на острове.
– Вы держите его вместе с гришами?
Брум кивнул.
– Главное хранилище превратили в лабораторию, чтобы он мог работать.
– И вы уверены, что он в безопасности?
– Главный ключ у меня, – сказал командир, похлопав по диску на своей шее, – и его охраняют денно и нощно. Только избранные знают, что он здесь. Уже поздно, а мне нужно удостовериться, что с Черным протоколом разобрались, но, если хочешь, завтра я отведу тебя к нему. – Брум обнял Матиаса. – И сразу же займемся твоим возвращением и восстановлением.
– Меня все еще обвиняют в работорговле.
– Мы легко заставим девчонку подписать заявление, в котором она отречется от обвинений. Поверь мне, как только она впервые попробует юрду-парем, то сделает все, о чем ты попросишь, и даже больше. Будет слушание, но я обещаю – ты снова будешь носить форму дрюскелей, Матиас.
Форму дрюскелей. Матиас носил ее с такой гордостью. А то, что он чувствовал к Нине, принесло ему только позор. Эти чувства никуда не делись и, возможно, никогда не исчезнут. Слишком много лет он провел, полный ненависти, чтобы она исчезла за одну ночь. Но теперь его стыд был всего лишь эхом, и все, что он чувствовал, это сожаление о времени, которое он потратил впустую, о боли, которую причинил, и да, даже сейчас, о том, что он собирался сделать.
Хельвар повернулся к Бруму – человеку, который стал ему отцом и наставником. Когда он потерял семью, именно Ярл завербовал его в дрюскели. Матиас был слишком юн, зол и совершенно неопытен. Но он отдал все, что осталось от его разбитого сердца, ради общего дела. Дела, которое оказалось ложным. Заблуждением. Когда он это понял? Когда помог Нине похоронить ее товарищей? Когда боролся с ней плечом к плечу? Или гораздо раньше – когда она спала в его объятиях в первую ночь на льду? Когда она спасла его от кораблекрушения?
Нина обманула его, но она сделала это, чтобы защитить свой народ. Она причинила ему боль, но затем сделала все, что было в ее силах, чтобы исправить это. Нина бессчетное количество раз доказывала ему, что она благородная, сильная, щедрая и очень человечная, возможно, даже больше, чем все, кого он знал. И это говорило о том, что гриши не были злыми по природе. Они такие же, как все, – могут творить добро или приносить огромный вред. Если Матиас этого не поймет, то сам будет монстром.
– Вы так многому меня научили, – сказал он. – Ценить честь и силу. Дали орудие возмездия, когда я нуждался в нем больше всего.
– И благодаря ему мы построим великое будущее, Матиас. Время Фьерды наконец настало.
Матиас в ответ обнял своего наставника.
