– Нет, – единодушно ответили людской маг и теневой лорд, а Трауш добавил: – Ты должна пообщаться с матерью. Леневра Рене многие годы была частью совета верховных магов.
– Я тоже пойду к твоей матери, – добавил Иттан. – Возможно, совместно мы придумаем, как использовать мою близость к Тьме, чтобы обуздать завесу.
Леди насупилась, но Тая поддержала ее робкой улыбкой.
– Так будет правильнее, – сказала юная вестница и опустила взгляд. – А я попытаюсь если не изменить будущее, то хотя бы прочитать его.
– М-да. Жаль, магией меня природа обделила, но я заточу кинжалы и перережу столько глоток, сколько смогу, – влез наемник, который никогда не умел молчать.
Они обсудили детали: коротко, без подробностей. Это был не четкий план действий, а всего лишь наметки. И разошлись спустя час. Каждый в смятении.
– Сольд, – у самых дверей Иттан обратился к леди, которую придерживал под локоток. – Я знаю, зачем ты приехала. Тая рассказала о вашем сыне и его проклятии. Я обязательно помогу.
Она расплакалась, но то были слезы облегчения.
Трауш коротко кивнул светлому магу, ставшему темным, а тот отвесил шутливый поклон.
Никто не прощался.
Глава 11
Иттан и Тая
Эта была долгая, но продуктивная ночь. Много идей и размышлений, голосов, мнений, несогласия.
Если подытожить, то…
Людской король согласился (безо всякой охоты) объединить военную мощь с Пограничьем и даже разрешил теням пройти сквозь сумеречные туннели, тем самым сняв запрет на теневую магию в границах Валонии. Отец присутствовал при разговоре двух правителей, а после отправился собирать войска.
Леневра Рене не обняла дочь при встрече, но выдохнула с облегчением:
– Жива.
– Жива, – подтвердила Сольд.
В этом скупом приветствии переплелось много всего: чувств, воспоминаний, переживаний. О чем говорила Сольд наедине с братом, Иттан не спрашивал, но она вернулась со слезами на глазах.
Леневра Рене, конечно, была удивлена, когда узнала, что тем слепцом, который явился вместе с ее сыном, был Берк-младший. Но, надо признаться, не извинилась за равнодушие. Она вообще не привыкла к извинениям.
Вначале они беседовали втроем. А после Леневра отправилась в совет магов, чтобы попросить их о помощи. Сольд же поехала к супругу. Ибо против темной армии она, хрупкая и обессиленная, ничем не могла помочь, а мешаться не хотела.
Иттан вернулся в имение на рассвете. Тая дремала, сидя в кресле. На ее коленях покоилась книга. Он попытался перенести девушку в спальню, но та проснулась, едва он коснулся ее кожи. Дернулась, будто бы обожглась.
– Ну как?! – спросила с испугом. – Я видела столько всего…
– Мы можем истребить тварей и сохранить Затопленный город, – по-мальчишески улыбнулся Иттан.
Ведь не только низины в соли, но и сама завеса полна ее. Направленного залпа огня достаточно, чтобы разнести ту на части. Город выстоит, ибо порушится кусок между мирами.
Дело за малым – войти в завесу и спалить ее внутренности. Твари ослабеют – их подкармливает магия межмирья. Тогда-то их и уничтожат войска.
Обычного мага завеса не пустит, но в Иттане сохранился след родства с ней.
– Да? – Тая шмыгнула носом. – Точно?..
– Успокойся, мы справимся.
– Чем я могу помочь?
– Перестраивай слова, родная. Перестраивай, и тогда, если повезет, все мы выживем.
Девушка поднялась, уронив с колен книгу. Низенькая, она доставала Иттану до подбородка. Смешная. Кудрявая. С веселыми веснушками на щеках.
Он целовал ее как в последний раз: жарко, ненасытно, забываясь в соленом вкусе губ. Старался запомнить каждую черточку лица, изгиб милых сердцу бровей и слезинки, скатывающиеся по щекам. Шептал успокаивающие слова, в которые и сам верил.
Потому что его девочка справится. Она – истинная вестница. Сольд и Трауш были восхищены знакомством с ней. Но даже без их одобрения Иттан знал: если он и выкарабкается, то только благодаря ей.
– Если ты погибнешь – я убью себя, – заявила Тая, когда поцелуй оборвался.
Она не угрожала, но говорила об очевидном. И Иттан не стал переубеждать.
Он выживет и вернется к ней, как возвращался всегда.
– Встретимся на том свете или на этом. – Иттан расхохотался и подушечкой указательного пальца разгладил морщинку на лбу. – Не реви.
– Я начну читать прямо сейчас. – Девушка подняла книгу, любовно погладила корешок.
– Мы справимся.
Он ушел, а она осталась выстраивать будущее, в котором найдется место им обоим.
* * *
На подходе к низинам голоса позвали Иттана сильнее прежнего. Он не противился зову и уже знакомой тропой спустился в обитель тварей. Те были готовы сражаться, а раскрывшаяся мать-завеса рождала новых, наполняла их яростью и желанием биться. Приласкала и Иттана, словно заблудшего детеныша. Ступив в почти непроглядную темноту, он поддался желанию стать частью великого побоища. Не возглавить строй, но пойти на Янг со всеми и уничтожить город, полный тех, кем когда-то дорожил.
Потому его и не трогали твари – он был своим. Всего лишь очередной безумец, вскормленный завесой.
Предводитель осматривал копошащуюся армию с уступа, возвышаясь над тварями. Он не утруждал себя одеждой – кроме черного плаща в пол, капюшон которого был накинут на безобразную морду. Внешне неотличимый от других порождений завесы, Тьма был могущественнее любого из них. Он не существо, но скопление смертоносной энергии, необузданное и не знающее страха.
Так вот почему он оставил Иттана – занял чье-то другое тело на время битвы.
Иттан припал на колено, вскрикнул:
– Я хочу подчиняться тебе, предводитель!
Тьма рассмеялся и потер ладонь об ладонь. Горло Иттана сдавило невидимой железной лапой.
– Зачем ты пришел, маг?
…Воздуха слишком мало, он кончается.
«Мертв», – хихикают неугомонные буквы.
«Нет, – говорю я страницам. – Ни за что».
Я вкладываю всю себя в перестройку Слов. Задыхаюсь сама, но не сдаюсь. Перед глазами плывут миры. Я хватаюсь за жизнь Иттана и не отпускаю ее, вырываю у судьбы.
Потому что наше будущее зависит от меня.
И лапа отпускает шею.
«Жив», – журчат буквы с огорчением…
– Что тебе надо, маг? – Тьма спрыгнул с уступа и оказался перед Иттаном. Громадный, нерушимый. От него смердело смертью. Но Иттан не испытывал пред ним трепета. Посмотрел снизу вверх, а затем заговорил твердо и без сомнений:
