Грой Вирош только головой покачал. В желтых шальных глазах, делавших его похожим на беспутного демона, прыгали смешливые искры, заставлявшие Виту коситься на оборотня с подозрением – не учуял ли тот истинной сущности Вырвиглота? Рядом с Вирошем, одетым как бродяга с большой дороги, стоял Варгас Серафин во всей красе облегченного доспеха боевого мага. На его плечах лежал серый капюшон с синей каймой – цвета Ордена, на поясе висели меч, кинжал и сумка для свитков. На самой Вителье доспеха, естественно, не было – не подняла бы. Однако новая черная куртка с серо-синим капюшоном, и удобные брюки, и высокие ботфорты, и оружие, и сумка для свитков наполняли душу девушки гордостью и радостью. В этой одежде, похожей на воинскую форму, она ощущала себя настоящим магом. Ну, почти…
– Идите с благословением Пресветлой! – Станса открыл портал на дворовые плиты замка рю Сорсов.
Первым в портал шагнул Грой. Следом Вителья и Дробуш, затем Варгас.
Во дворе их уже ждали сам граф и отряд его стражников. Оседланные кони волновались на привязи, предчувствуя дорогу.
Вирош, шагнув к хозяину замка, слегка кивнул, приветствуя его. Фюрон Рю Сорс был высок, жилист и немолод. На лице уставшего от жизни философа горели неожиданно яркие глаза, чей взгляд обежал маленькую группу с неудовольствием, задержавшись на Вителье. Ноздри графа хищно дрогнули.
– Почему вас так мало? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Разве я недостаточно хорошо описал сложившуюся в Вожедане ситуацию?
– Мы – лучшие, ваше сиятельство, – спокойно ответил оборотень и направился к лошадям.
Вита покосилась на Варгаса – отреагирует как-то на выходку попутчика или нет? Однако тот молча поклонился рю Сорсу и последовал за Вирошем. В доспехе боевого мага он даже двигался по-другому – ходил тяжело, широко, уверенно, как человек, которому никто не смеет угрожать. Впрочем, так оно и было. Еще в университете Вителья слышала выражение «Один боевой маг стоит десяти опытных воинов».
Граф вскинул голову, одарил волшебницу взглядом прищуренных глаз и елейным голосом спросил:
– Неужели ты тоже боевой маг, деточка?
«Деточка» покраснела, однако взгляд рю Сорса встретила смело.
– Я – адепт, ваше сиятельство. Но боевой опыт у меня имеется!
– Отбивалась от ухажеров? – уточнил тот.
Разговаривая, они подошли к коновязи и оседлали лошадей. Вите досталась смирная гнедая кобылка, зафыркавшая дружелюбно, когда она похлопала ее ладонью по морде.
Волшебница начинала злиться. На Родине подобный тон при разговоре с незнакомой женщиной был невозможен, а в Ласурии, стране «свободных, но честных нравов», ко всему относились проще. Поскольку опыта в словесных пикировках у нее не было, она промолчала, многозначительно пожав плечами. Рысящий у стремени Дробуш недобро покосился на рю Сорса, отчего лошадь под графом шарахнулась в сторону.
Отряд стражников растянулся по заснеженной дороге, напоминая комья грязи, выбитые конскими копытами из промерзшей земли. Тракт ушел с простора полей, затянутых в белые саваны, чтобы узкой тропой змеиться по лесу. Вита в восхищении крутила головой – лес напоминал волшебные чертоги. Корабельные сосны, накрытые тяжелыми белыми шапками, казались сказочными гвардейцами на карауле, на голых ветках кустарников алели какие-то ягоды, солнечные лучи косо пронзали древесный полог, яркими пятнами падая на снежный покров и заставляя его искрить.
Придержав коня, Варгас поехал рядом, будто почувствовал, что она нуждается в поддержке. Вита ощутила уже привычный укол вины. Серафин делал все, чтобы стать ей нужным, – оказывался вблизи, когда это было необходимо, делился собственным опытом, молчал, если следовало молчать, и смешил ее, когда она грустила. Однако сердце все сильнее тосковало по тому, кого девушка прогнала сама. Боль от обиды была сильна, но Вителья скучала по Яго, по его дому, по матушке Ируне и простоватому Тито – и признавалась себе в этом! Пытаясь анализировать произошедшее, она постигала себя. Раздумывала над тем, отчего так потрясло и испугало ее признание Яго?
Только покинув родную обитель и уехав на учебу в Драгобужье, она осознала, как страшит ее замужество и возможность всю жизнь провести в четырех стенах, даже если это стены дома богатого и почитаемого человека! Как важна для нее независимость, вовсе не свойственная честным крейским девушкам, скорее уж гражданкам свободной Ласурии. А Яго сделал ее своей «без спросу»! Повязал невидимыми узами, что скрепляют мужчину и женщину, у которой он был первым…
Сердце стремилось к рю Воронну, а желание оставаться свободной тянуло прочь, прочь, прочь от любых отношений… Вителья Таркан ан Денец разрывалась на части, пытаясь решить нерешаемую задачу.
Не иначе Аркаеш отвлек от дороги мрачными раздумьями, поскольку девушка пропустила момент, когда кавалькада вылетела из леса на открытое пространство – в ложбину между двумя лесистыми холмами. Вылетела прямо на сцену, на которой разыгрывалась трагедия. Петлей пылала земля, стягивая несколько десятков людей, одетых в шкуры. Мужчины прикрывали женщин и детей от других людей, в более привычных одеждах, взявших их во второе кольцо, наставивших на них не только оружие, у кого было, но и вилы и заступы. Чуть в стороне от первой группы на снегу лежал ребенок, рядом с которым выла в высокое светлое небо простоволосая женщина. Выла не по-женски. По-волчьи.
* * *
Его высочество Колей молча и мрачно прошагал в кабинет, рухнул в свободное кресло, цопнул кусок мяса и впился в него так, будто не ел месяц.
– Я могу быть свободен, ваше величество? – поднялся рю Вилль, кланяясь и королю, и принцу.
В дверях промелькнуло лицо Яна Грошека – на этот день секретарь подготовил огромный список мероприятий, и ему не терпелось от него избавиться, вручив королю.
– Иди, – милостиво кивнул Редьярд.
Махнул Грошеку, чтобы принесли еще еды и бокал. Последил за яростно жующим сыном, хмыкнул, поинтересовался:
– Веселая брачная ночка?
Рю Вилль спешно покинул кабинет.
Принц в сердцах швырнул недоеденное мясо под стол. Наклонился к отцу и прошептал свистящим шепотом:
– Папаня, Оридана – не девственница!
– Поздравляю тебя с достойным началом брака! – пожал плечами король.
Колей вскочил, покраснев и делаясь ужасно похожим на отца в гневе.
– Она не была девственницей, когда легла со мной в постель, – севшим от ярости голосом сказал он.
Редьярд поднял на него тяжелый взгляд, но ответил спокойно:
– Ты тоже…
Двери открылись, впуская прислугу. В кабинете повисла гнетущая пауза, нарушаемая лишь звяканьем приборов да чавканьем Стрёмы из-под стола.
Когда слуги вышли, принц вернулся в кресло и, налив себе вина в принесенный бокал, выпил залпом. Его величество следил за ним со странным выражением лица. Казалось, он уже наблюдал подобное, лишь подзабыл детали.
