– Мы должны быть всегда наготове! – поучал Варгас. – Мы – первый рубеж, та граница, что оберегает основную массу людей от увечий и уничтожения!
Вита, слушая его, испытывала гордость, но ужасно хотела спать: посуточный режим дежурств, во время которых иногда не удавалось прилечь даже на часок, с непривычки страшно выматывал. Верный Дробуш честно делил с ней тяготы службы. Магистр Кучин позволил ему посещать библиотеку Резиденции, и если Вырвиглоту приходилось ждать, он проводил там все свободное время. Научившись читать в храмовой школе, тролль вовсю использовал эту новую для него возможность знакомства с миром. Читал все подряд – от истории до кулинарии, причем последнюю воспринимал как сатиру и юмор, заставляя соседей испуганно вздрагивать от его хохота.
Вита рвалась поговорить с Виньовиньей, однако свадебные празднества, длившиеся последние дни, накладывали отпечаток на спокойствие Вишенрога. Кроме того, никто не отменял семинаров, тренировочных боев и индивидуальных занятий с магистром Кучином. В общем, жизнь молодой волшебницы била ключом, урезая часы сна. Перед тем самым днем, когда ей было назначено явиться пред очи его величества, дядюшка Жак настоял на том, чтобы она взяла отгул.
– Хороша же ты будешь, красавица моя, похожая от недосыпа на умертвие! – укорял граф. – Появление молодой девушки знатного рода при дворе – возможность сделать удачную партию или очаровать кого-нибудь полезного, а тут ты – с синяками под глазами и заплетающимся от усталости языком! В роду рю Каролей не было и не будет загнанных кляч, даю слово!
Чувствуя, что дядя начинает сердиться всерьез, волшебница пообещала отдохнуть и выспаться накануне. Магистр Кучин, выслушав аргумент и взглянув на приглашение во дворец, отпустил адептку без лишних слов. Она поднялась на второй этаж, где в правом крыле располагались гостевые комнаты, и вошла в свои покои, ведомая лишь одним желанием – упасть в кровать и уснуть. Но прежде следовало посетить купальню, располагавшуюся в конце коридора. Вещи до сих пор не были разобраны. Виту так закрутили события после переезда из дома Яго сюда, что у нее просто не доходили руки до дорожного кофра и пары сумок. А сейчас пришлось полезть за чистым бельем. Видимо, пора что-то решать с местом жительства! Принять предложение дяди Жака? Снять уютную квартирку поблизости от Резиденции?
Пальцы девушки наткнулись на сферический предмет, завернутый в полотенце. Она вытащила его из кофра, развернула и с изумлением обнаружила зеркало, подаренное Яго накануне разрыва. Волшебная амальгама, будто обрадовавшись прикосновениям, поплыла, и из глубины появилось лицо… Софины Доли ан Денец!
– Мама! – ахнула Вита. – Мама, мамочка!
– Витенька… Солнышко мое! – Глаза Софины наполнились слезами. – Отчего ты так долго не отвечала на зов? Я думала, с тобой что-то случилось!
Девушка где стояла, там и упала на колени, прижимая к себе зеркало, как величайшую драгоценность. Обе женщины молча плакали, глядя друг на друга с жадностью, нежностью, радостью. Вита видела, как изменилось мамино лицо – углубились морщины, тень беспокойства легла на него, притушив всегда яркие краски. Софина была редкой красавицей, и дочь унаследовала ее черты.
– Отчего ты не заглядывала в зеркало? – всхлипывая, спросила Софина. – Твой друг забыл его отдать тебе?
– Мой друг?… – переспросила Вита, изменившись в лице. – Нет, мама, он отдал мне его сразу, как вернулся!
Софина Доли ан Денец нашарила где-то платочек, деловито промокнула глаза и проницательно взглянула на Виту.
– Так, дочь, – сказала она, – давай-ка, рассказывай мне все, что произошло с тех пор, как ты покинула Драгобужский университет!
* * *
– Ваше величество! – рю Вилль быстрым шагом вошел в кабинет Редьярда. – Ваше величество, у меня…
– Иди ты к Арку! – рявкнул его величество, сортируя бумаги на столе. – Это подождет, это – срочное, это – в очередь, а это – вне всякой очереди!
– Боюсь, вам нужно услышать! – герцог склонился в почтительном поклоне. – Его величество король Подгорного царства и Драгобужского наземья Крамполтот Первый изволил скончаться на заходе солнца!
Красивые руки Редьярда замерли над столом, словно две белые птицы над гладью моря.
– Демон! – рявкнул он. – Это плохая новость, Трой!
Тот согласно наклонил голову.
– Сядь, не стой столбом! Где Яго?
– А это – вторая плохая новость… – вздохнул рю Вилль, усаживаясь. – Мы не можем его обнаружить.
– Но волшебный маяк?… – изумился король.
– Маги его не видят…
– Ники?…
– Тоже!
Король хлопнул в ладоши. В дверь просунулась голова Яна Грошека.
– Арка сюда! Срочно!
Едва секретарь исчез, его величество постучал по столу перстнем.
– Ники, ты нужна мне!
– Иду… – зазвенело хрустальными колокольчиками, и спустя пару мгновений из воздуха в кабинет впорхнула архимагистр Никорин.
– Я не верю, что ты не можешь обнаружить магический маяк! – зарычал Редьярд, поднимаясь и моментально наливаясь кровью. – Не для того ты считаешься самым могущественным из магов Тикрея!
Ники смотрела на него, приподняв тонкие брови. На ее лице застыло изумление, которое могло бы появиться на морде собаки, если бы с ней заговорила собственная миска.
– Прости, – буркнул его величество, падая обратно на сиденье. – Может быть, пояснишь, как такое возможно?
– Есть два варианта: первый – маяк уничтожен, – архимагистр как ни в чем не бывало уселась в пустующее кресло. – Второй – он в рабочем состоянии, но экранирован.
– Экранирован? – переспросил король, а начальник Тайной канцелярии нервно поерзал в кресле.
– Сторонняя сила блокирует сигнал, – пояснила Ники, – такое возможно при наложении некоторых заклинаний или нахождении в определенных областях. Однако и то и другое подразумевает… – она вздохнула и сцепила перед собой пальцы, – что ваш курьер, скорее всего, уже мертв!
* * *
Теплые губы мужа сонно мазнули Бруни по обнаженному плечу.
– Я встаю… – пробормотал Кай, – сейчас…
В отличие от него, Матушка проснулась сразу же, как в дверь раздался деликатный стук, сопровождаемый нежным голоском Катарины:
– Ваши высочества, пять утра! Пора вставать! Сами просили разбудить!
Принц вернулся от отца только перед рассветом, скинул одежду, юркнул под одеяло и прижался к ней сзади, теплый, желанный. Матушка, не просыпаясь, повернулась, положила голову ему на грудь – так привыкла засыпать с того момента, как они познакомились, – в кольце его рук, слушая стук его сердца…
– Или я должна сказать – ваши величества? – лукаво вопросила первая горничная из-за двери.
– Пресвятые тапочки, – пробормотала Бруни, выбираясь из-под одеяла и принимаясь расталкивать мужа, – вот не было печали!
