Первый посол холодно поклонился:
– Вителья Таркан ан Денец является собственностью жениха – Самсана Данира ан Третока, – заговорил он, и с каждым словом напряжение в зале нарастало. – Согласно Семейному кодексу законов асурхата Ожерелье признания, застегнутое женихом на шее невесты, есть знак ее принадлежности дому будущего мужа и согласия исполнять его волю. Первый советник асурха ан Треток через меня требует возвращения ему его имущества! Немедленно!
– Буллит сто шестой Семейного кодекса асурхата, – прошептал Грошек уголком рта.
– Мы уважаем законы суверенных стран Тикрея, – улыбнулся принц, и Бруни изумленно расширила глаза – в такой явно драматической ситуации у Кая еще были силы улыбаться! – Но принять решение, основываясь лишь на словах, не можем! Нам нужны доказательства!
У дверей случилась потасовка – несколько человек, к которым присоединились и гвардейцы, с трудом выволокли из зала какого-то типа, одетого как простой слуга.
Ан Тарец, схватив просительницу за плечо, развернул к себе.
– Предъяви ожерелье!
– Уберите от нее руки, господин посол! – прозвенел хрустальный голосок из-за его спины. – Девушка – адепт моего Ордена!
Посол покосился на архимагистра и руку убрал. Однако шага прочь от Вительи не сделал, повторив с нажимом:
– Я вынужден именем вашего жениха приказать вам предъявить ожерелье!
Бруни показалось, что несчастная сейчас потеряет сознание – она вскинула руку к горлу и сдавила его, будто от удушья.
На лице Ники Никорин появилось задумчивое и недоброе выражение.
– Посол ан Тарец, – неожиданно мягко сказал принц Аркей, – мы с вами находимся в столице Ласурии, славном городе Вишенроге, а не в Крей-Тоне! Публичное обнажение женщин по указанию их мужчин, которое на вашей родине является нормой, здесь будет воспринято как оскорбление законов нашего королевства!
– Пусть она предъявит ожерелье вам, ваше высочество! – тяжело дыша, ответил посол. – Вы увидите, я не вру! Ожерелье невозможно снять! Взгляните: у нее платье, закрытое по самое горло! Разве это не доказательство?
Матушка не спускала глаз с крейской девушки, и в душе у нее поднимался глухой протест. Вспомнился полный боли, упрямства и ненависти взгляд Веся, по худеньким плечам которого вольготно гулял приказчиков кнут… Да, у каждой страны свои порядки… но ведь это не мешает некоторые из них считать бесчеловечными?
Она резко встала и, сбежав со ступенек, за подбородок подняла опущенное лицо просительницы. В глазах той не было слез, лишь ужас животного, ведомого на забой.
– Вы позволите мне взглянуть, Вителья? Наедине. Только вы и я?
Та кивнула.
Матушка посмотрела на крейского посла:
– Моего слова в качестве доказательства будет достаточно?
Под грозовым взглядом принцессы тот склонился в почтительном поклоне:
– Да, ваше высочество!
– Полковник Торхаш, проводите! – приказал Аркей.
На мужа Бруни не смела поднять взор, понимая, что, поддавшись обостренному чувству справедливости, занялась самоуправством, понятия не имея, к чему оно может привести!
Лихай оказался рядом в то же мгновение. Щелкнул каблуками, приветствуя принцессу:
– Следуйте за мной, ваше высочество и вы, госпожа ан Денец!
Его всегда ироничный голос звучал отстраненно и бесцветно, будто он был одним из тех безликих, составлявших толпу придворных.
Он вывел их из залы через неприметную дверцу. Миновав коридор, открыл другую дверь, ведущую в какую-то гостиную. Коротко взглянул на Бруни и вышел, плотно прикрыв створку.
Сжав кулаки и судорожно выдохнув, принцесса повернулась к крейской подданной. Ей было не по себе, но, похоже, той было еще страшнее!
– Вителья, на вас действительно надето это проклятое ожерелье? – спросила она.
Красивое лицо просительницы исказила болезненная гримаса. Трясущимися пальцами она принялась расстегивать ворот. В зеленых, каких-то кошачьих глазах плескалось самое настоящее безумие. Расстегнув пуговички до лифа, девушка рванула ткань с плеч.
Матушка, позабыв про собственное смущение и неловкость ситуации, разглядывала ее во все глаза.
– Ожерелье невозможно снять, так сказал посол… – пробормотала она. Посмотрев в отчаянные глаза, переспросила: – Ведь невозможно?
– Невозможно, ваше высочество, – с болью ответила та, – но я нашла способ!
Ожерелья на Вителье Таркан ан Денец не было. Лишь полоса светлой кожи, охватывающая основание шеи широким кольцом. Ошейником.
На душе у Бруни неожиданно стало так легко, словно туда проник кусочек неба, полный сини и солнца. Она отвернулась.
– Одевайтесь!
Вителья возилась долго, однако Матушка ее не торопила. Ощущение правильности происходящего грело душу. Да, она сознательно солгала бы послу, однако, слава Пресветлой, лгать не придется!
– Я готова, – тихо сказала девушка.
Бруни, не оглядываясь, вышла из комнаты. Ответила спокойным взглядом на испытующий полковника Торхаша. По выражению лица красноволосого оборотня никогда нельзя было угадать его эмоции, но после обмена взглядами в коридоре будто стало светлее.
Лихай проводил их обратно. Краем глаза Бруни заметила, как полковник остановился чуть позади нее, словно охраняя.
Набрав в грудь побольше воздуха, она громко произнесла, глядя на мужа:
– Ожерелья на Вителье Таркан ан Денец нет!
Волной шума, шепота, вскриков отозвались ее слова в тронной зале. Толпа шевельнулась, как морская звезда на песке, поймавшая добычу, и вновь застыла в недвижности, подстерегая сенсацию.
Принц Аркей кивнул, однако она видела, как потеплел родной взгляд, ощутила, как окутывает ее волшебство его настроения. Верного настроения.
Дипломатическая выдержка изменила Первому послу.
– Это ложь! – вскричал он. – Ожерелье может снять только жених в присутствии мага! Ясно, что оно до сих пор на девушке!
Его высочество Аркей откинулся на спинку трона и промурлыкал:
– Вы обвиняете мою жену во лжи?
В этот момент темноволосый и темноглазый принц был ужасно похож на светловолосого и голубоглазого короля.
«Сын своего отца!» – послышались восторженные шепотки в зале.
С лица крейского посла краски стекли полосой, оставляя нездоровую бледность. Впасть в немилость Первого советника асурха Самсана Данира ан Третока казалось не таким страшным в сравнении с новой войной, причиной которой мог стать он, Рамин Тар ан Тарец!
– Простите, ваше высочество, – буркнул он, – я был не прав!
– Вы подтверждаете, что нет других причин, по которым мы могли бы отказать Вителье Таркан ан Денец в гражданстве? – продолжил пытку принц.
