Я шел, засунув руки в карманы пальто, и осторожно потягивал из людей Силу. Не жадно, украдкой, с каждого по чуть-чуть. Конечно, это не было лишено последствий. Вот кто-то, у кого сегодняшний день, несмотря на унылую погоду, все-таки прошел неплохо, даже, может быть, хорошо, блуждающая улыбка на лице. А после моего прикосновения человеку неожиданно взгрустнется, и он даже сам не поймет почему. То ли вспомнит ушедшую любовь, то ли безрадостный эпизод из детства… А вот пульсирующая аура злобы. После моего прикосновения станет еще хуже, но я прошел мимо, все равно зачерпнув немного. Сейчас мне требовалось все. Все без разбора.
Я знал, что виноват. Но другого выбора у меня не было. И я тянул все. Ревность, обиду, счастье, мечты и фантазии, горе и радость, тоску и надежду, тонкими струями вливавшиеся в меня, наполняя необходимой Силой.
Дойдя до «Петроградки», где у нас с Дарией и Мишей было назначено рандеву, я для верности спустился в метро и проехал остановку до «Горьковской», напоследок пощупав набившихся в вагон пассажиров.
Теперь должно было хватить. Выйдя на «Горьковской», я закурил и направился в сторону дома, уже никого не трогая. Теперь мне хватало. Я чувствовал, как Сила бурлит во мне, требуя выхода. Ничего. Осталось чуть-чуть потерпеть.
Вернувшись в подвал, я разделся и выпил чаю. До начала операции – еще пара часов. Как там Миша и Дария?
Я принял душ и, поставив будильник на половину четвертого, постарался заснуть, но практически сразу открыл глаза, разбуженный привычной трелью. Короткий сон без сновидений, который длился, как всегда, кажется, всего мгновение. Ненавижу. Но это сказывалась отобранная у людей Сила, кипевшая во мне.
Встав с дивана, я стал собираться. Порывшись в шкафу, надел черные джинсы, поверх футболки натянул черную водолазку и даже засунул в задний карман пару перчаток. Зачем? Я же не домушник какой. Но инстинктивно хотелось надеть перчатки, подсознательно предохраниться, несмотря на то что преступление, на которое я шел, было совсем не человеческим. Тут отпечатки не играли никакой роли. Если надо, меня все равно найдут. Но я надеялся на Минойскую сферу. Если выгорит, все концы в воду. Главное, успеть ее найти.
Одежда не должна стеснять движений. Я заранее решил, что пальто оставлю в машине.
Улитка так и лежала на столе. Я прикрепил ее на грудь с левой стороны и посмотрел на себя в зеркало. Украшение смотрелось лишним, да и сам я выглядел несуразно. Словно долговязый студент театрального, которому полагалось изображать мима, но перед выходом на сцену он не успел нанести грим и надеть шапочку с красным помпоном.
Кстати, о шапке. За окном по асфальту шуршал дождь, и я добавил шерстяной головной убор к своему инвентарю. Ну, вроде бы все. Осталось надеть ботинки.
Выпив стакан воды, которую набрал прямо из-под крана, я пошел в прихожую, обулся и, накинув пальто, замер, оглядывая свою квартирку перед тем, как выключить свет.
На мгновение мне показалось, что я вижу все это в последний раз. Ну и пусть, не много я тут и прожил. Да и не особо-то и привязался.
Впервые в жизни я делаю что-то действительно важное. Главное, не нервничать и собраться.
Взяв из вазы на тумбочке связку ключей, я погасил свет, повернул ручку и вышел за дверь, аккуратно притворив ее и заперев замок.
Пора. Час встречи с неизведанным приближался.
Припарковавшись за мигавшим оранжевым сигналом светофором и выйдя из машины, я ждал чуть в стороне от вестибюля метро «Петроградская», погруженный в свои мысли. Пришел в себя, когда истлевшая почти до фильтра сигарета начала жечь пальцы. Посчитал валявшиеся под ногами окурки. Три… пять? За неполные двадцать минут? Все-таки раньше приехал. Плохо, Балабанов, совсем себя не бережешь. Впрочем, чего ради мне жалеть легкие? Черт – а вот брошу курить! Если все пройдет по плану – брошу. А если что-то пойдет не так… Что ж, в этом случае легкие мне уже не понадобятся. Дария с Мишей рискуют, но то, что собираюсь сделать я, – форменное самоубийство. Безумие. Сумасшедший план с призрачными шансами на успех. Основанный на нескольких сомнительных предположениях, догадках, расторопности – моей собственной, японского мотоцикла и Мишиных рук на руле. В последнем я мог не сомневаться. Но что, если мы хоть немного ошиблись в расчетах? Если поводок джинна окажется хотя бы на пару сотен метров длиннее? Дария сгорит первой. Обратится в прах, который на бешеной скорости развеется по Невскому. Потом Миша…
Я тихо выругался сквозь зубы, потянулся за сигаретами, потом скомкал пачку и швырнул в лужу под ногами. Нервы. Все-таки чем ближе час Х, тем сильнее подступал мандраж.
А нервничать мне сейчас никак было нельзя. Нельзя думать, что мы не справимся. Иначе я просто не смогу. Не смогу войти на второй слой Сумрака, не смогу отпустить Дарию. Не смогу вернуть сестру. И все окажется зря. Я несколько раз глубоко вдохнул прохладный влажный воздух и застегнул ворот куртки. Дождь. Может помешать. Мелочь, но сейчас все состоит из мелочей. Из мелочей и нашей глупости.
Часы показывали пять пятнадцать. Где же ты, Гранкин? Я привычно прислушивался к ночной тишине. Грохот мотора я услышу за несколько километров. Ну же! Какой-то звук действительно возник где-то далеко, но не тот. Другой. Агрессивный, воющий, от которого почему-то начинали ныть зубы. Не Миша.
Мотоцикл действительно приближался. Фара, похожая на зализанный перевернутый треугольник, на мгновение блеснула прямо в глаза, потом байк наклонился вправо, съезжая по обочине прямо ко мне. Похожий на немыслимый болид из космоопер агрегат, в котором металл и пластик сплетались в одновременно зализанные и хищные формы, двигался как-то странно. Будто бы ему было тяжело ехать медленно, и мотоциклисту приходилось сдерживать рвущиеся из-под пальцев лошадиные силы. И у него это не слишком-то хорошо получалось.
– Твою ж!.. – Я отпрыгнул назад и чуть не уселся на капот «Форда». – Слепой, что ли?
Переднее колесо застыло в паре сантиметров от моего колена.
– Виноват, – послышался насмешливый голос из-под забрала. – Не привык еще. Плохо тормозит.
– Мишка? – Я не поверил своим глазам… и ушам.
– Не узнал?
Мотоциклист, закованный в угловатые незнакомые доспехи из кожи и пластика, поднял забрало шлема. В темноте блеснули карие глаза. Миша уже заправился Силой, разогнался, раскручивая рефлексы до сверхчеловеческого уровня. В такие моменты он всегда бывал немного не в себе. Но я уж точно не собирался его упрекать. Нам понадобится скорость. Любая. Вся.
– Это… – я указал рукой на незнакомую технику, – что такое?
– Я же говорил, «Кавасаки» не потянет. Греется в гараже. – Миша опустил байк на подножку. – Все-таки для джинна слабовата. Вот, достал у товарища игрушку помощнее.
– «Судзуки Хаябуса». – Дария ловко выпорхнула из-за широкой Мишиной спины и стащила с головы шлем. – Самый быстрый серийный мотоцикл в мире. Можно еще «Сапсан».
– «Сапсан»? – не понял я.
