– Спасибо, Тамара Анатольевна, я с радостью…
– Минуточку!
Резкий властный голос заставил нас всех, даже пустышку, оглянуться. По коридору, улыбаясь все той же нежной улыбкой, к нам направлялась Наталья Владимировна, позади нее звонко цокала каблучками Земфира.
– Если я все правильно расслышала, Инквизиция ищет приют для этого очаровательного создания.
– Да, вы все верно услышали, – холодно улыбнулась в ответ Тамара Анатольевна. – Но Светлый Иной Степан Балабанов уже…
– Он еще не дал свое согласие! – резко оборвала ее ведьма и посмотрела на меня. – Ведь Светлый Иной Балабанов прекрасно понимает, сколько забот ляжет на его плечи в связи с подобным бременем. К тому же как вы прикажете ему устраивать свою личную жизнь? Не думаю, что ему доставит большое удовольствие каждый раз объяснять, что эта безмолвная красавица всего лишь его подопечная. Он же Светлый… Я все правильно говорю, Степан?
– Да я уж как-нибудь справлюсь без чужих советов, – огрызнулся я, чувствуя, как внутри закипают раздражение и злость.
– Конечно, я в этом не сомневаюсь, – проворковала в ответ Наталья, – как и не сомневаюсь в том, что ты, Светлый, не забыл о данном тобой обещании. Ты должен мне одну услугу.
Кончики моих пальцев похолодели, картинка перед глазами поплыла в сторону, и я понял, что еще секунда – и я потеряю сознание. Упасть мне не дал стоявший рядом Инквизитор, успевший подхватить меня под руки.
– Как ты уже понял, Степан, если твой разум забыл о данном тобою обещании, то тело его помнит. И нарушение нашей с тобой договоренности приведет к тому, что ты, – ведьма щелкнула пальцами и закончила фразу, – умрешь!
– Сука, – только и смог прошипеть я сквозь пелену боли.
– Фу, Степан, как не стыдно! Я помогла тебе от чистого сердца, когда совершенно не была обязана этого делать. Ну ладно, это слово я тебе прощаю, меня и похуже обзывали. – Теперь она обратилась к Тамаре Анатольевне: – Светлый Иной Балабанов сейчас не очень может говорить, но если бы он мог, то сказал бы, что с большой радостью передает права и обязанности по попечению над этим прекрасным созданием в мои руки. Ведь так, Степа?
И я против своей воли вымолвил:
– Да…
– Вот и ладненько! – Ведьма радостно хлопнула в ладоши. – Земфира, проводи свою подругу, или то, что от нее осталось, в машину.
Рыжеволосая ведьма, приобняв покорную пустышку за плечи, пошла по коридору на выход.
Подругу? Подругу! Значит, Земфира обманула меня, когда сказала, что не знакома с Дарией? А если девушки дружили и общались, то велика вероятность, что Наталья Владимировна уже давно распознала в приезжей Темной потенциальную пустышку.
– Сука, – повторил я, чувствуя, что силы постепенно возвращаются ко мне, и я уже могу дышать без отзывающейся в груди боли.
– И что это сейчас было? – поинтересовалась Тамара Анатольевна.
– Я… я вспомнил, – просипел я в ответ, – как Наталья упоминала о том, что у нее не так давно умерла мать. И я не сомневаюсь теперь, что она тоже была Иной.
С самого начала Храмовой было нужно не наше с Гранкиным увольнение из Дозора. Ей были нужны пустышка и Сумеречные клыки.
– Она все просчитала, сука.
– Ну, все, да не все, – все так же задумчиво протянула чародейка. – Клыков больше нет в этом мире.
– Да, но вы сами недавно сказали, что это не единственный способ вернуть Тень Иного в нашу реальность.
– Верно, – согласилась Тамара Анатольевна. После чего добавила: – Извини, Степан, но я действительно ничем не могу тебе помочь в этой ситуации. Наоборот, похоже, я сделала только хуже.
– Не надо извиняться, вы же не знали о моем договоре с Натальей. Я и сам о нем забыл за всей этой суетой. Она нас сделала. Она всех нас обвела вокруг пальца.
Чародейка решила сжалиться надо мной и применила какое-то заклятие, мигом унявшее последние очаги боли в моем теле. После чего попросила поддерживавшего меня все это время в вертикальном положении Инквизитора:
– Проводите его до выхода и передайте товарищам. Они в сером «уазике», он стоит рядом со служебном входом.
– Будет исполнено, Тамара Анатольевна.
– Это все, чем я могу вам помочь, Степан. Берегите себя.
– Спасибо вам, Тамара Анатольевна. За все.
Выбравшись на свежий воздух, я отказался от дальнейшего сопровождения и побрел к ждущим меня друзьям. Я не знал, стоит ли им рассказывать о том, что все наши сегодняшние успехи на ниве победы Добра над Злом оказались лишь ширмой, дымовой завесой. Что Темным вновь удалось достичь баланса сил. Пусть не сегодня, но очень скоро они смогут найти способ и призвать в бедную многострадальную оболочку, пустышку, оставшуюся от Дарии, любого Иного. Я слишком хорошо знал Темных и был уверен, что Наталья желает вернуть в этот мир отнюдь не тень своей усопшей матушки, а кого-то сильного и злого. Как минимум Высшего.
А я теперь практически не в силах ей помешать. Кто я? Я больше не работаю в Ночном Дозоре, не стою на страже Добра и Света. Я простой фотограф, хоть и умеющий совершать небольшие чудеса.
Нащупав в кармане плеер, я достал наушники, надеясь, что музыка поможет заглушить бушующую в моей душе боль. Пусть ненадолго, хотя бы на минуту.
И ветер гуляет в моей голове.
Без ветра не грянешься с высоты.
Я мог бы прикинуться человеком,
Хотел бы любить такую, как ты.
А я просто сижу и болтаю ногами,
Спасаю заблудшие корабли.
Всего лишь седой одинокий ангел
Без горечи времени и земли.
Я остановился посередине внутреннего двора Михайловского замка, задрал голову и посмотрел на низкое свинцовое небо, с которого начинали сыпаться крупные белые снежинки. Попытался поймать ртом замерзшие кристаллики воды и улыбнулся.
Это еще не конец. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Я, Миша, дядя Саша, Геннадий Петрович и все остальные ребята из Дозора. Нашего Невского Дозора.
А время сжигает царей,
Пока я сижу и курю.
А я ни о чем не жалею,
И дело идет к декабрю.
А я ни о чем не жалею,
И дело идет к Рождеству.
И будто немного светлее,
Будто бы это меня
– Балабаныч! – голос Миши раскатистым басом прорвался сквозь последние музыкальные аккорды. – Степа, ну ты чего там застрял? Давай, поехали домой.
– Сейчас. – Я помахал рукой в ответ и поспешил в сторону машины. Миша прав.
Пора возвращаться домой.
Санкт-Петербург
