Вот этот вопрос и меня волновал. Я даже приподнялась, чтобы спросить, на что пошли наши деньги. Но потом подумала. И уселась обратно.
— А что остальные?
— Разрешите доложить, ваше сиятельство!
Голос был веселый и злой.
— Как же провел день князь Алсапов? — теперь в голосе моего мужчины была издевка.
— Я координировал действия силовых структур по обеспечению порядка в городе.
— И что вас так… уязвило?
— Они издеваются!
— Армия, мой милый князь, это такая организация, где уважают за заслуги, а не за череду высокопоставленных предков.
— Но это же мятеж!
Великий князь Радомиров обидно рассмеялся:
— Ваше сиятельство, если вам сегодня объясняли, что вы — новобранец-первогодок, то так оно и есть. Хотите уважения — заслужите его. Граф Волков, что у вас?
— Я координировал работу по обеспечению жителей с помощью целительниц. Все в порядке, в штатном режиме.
— Так у него всю работу Тамара Ильинична делала, — возмутился голос. Не наследника, а тот, второй, — князя Алсапова.
— Все, о чем меня просили, я четко выполнял, — спокойно ответил граф Волков.
Я почувствовала к нему невольную симпатию. Вот никогда не любила, если кто-то (не из целителей, разумеется) начинал учить нас — как лучше.
А молодой человек продолжил отчитываться:
— Организовал помещение, питание, амулеты подпитки энергией… Ну и потом — занести — принести — унести.
— Я заведую поисками пропавших. Мы разместились в здании местной школы для девочек. Мне сказали, что так принято.
Голос этого говорившего был мне откуда-то знаком. Но я не могла вспомнить.
— Мы уже получили сведения о двух десятках пропавших. Нашли семнадцать человек. Они в госпитале.
— Хорошо, князь Варейский, я вас понял. А что у вас, граф Соколов?
— А меня поставили руководить коммунальными службами! — еще один возмущенный.
— Тогда почему не везде снег почистили? Центральную улицу отгребли — и молодцы? — теперь в голосе Великого князя был гнев. — А люди из домов выйти не могут. Например, улица Сосновая. Там живут люди. А никто так и не появился, узнать, все ли у них в порядке.
Я удивилась, услышав название своей улочки. И тут же кольнуло — а как же моя соседка, Мария Ивановна? Та, что помогла мне тогда… Я и не подумала к ней зайти. Не помогла снег убрать.
— Кстати, это касается всех, не только графа Соколова, — продолжал гневаться Великий князь. — Списки всех, кто живет в городе, есть? Взяли, поделили по секторам — и вперед. Каждый со своей командой.
И буквально через минуту раздался хлопок — мы в доме остались одни.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Ты идешь, попадая ногой в волчий след —
только ветер колючий в лицо.
Путь не близкий лежит у тебя впереди.
Иди, Рэй, иди.
Джанхот. Настоящее время. Он
Великий князь Радомиров Андрей Николаевич засыпал, улыбаясь. Эта глупая, по-мальчишески ликующая улыбка не желала сходить с его губ с того самого момента, как он обнаружил Иру, сидящую на лестнице.
— Ты чего тут? — опустился он к ней, сел рядом и обнял. Она, как котенок, сонно потыкалась ему в плечо и пробурчала:
— Там темно.
— Чудо мое… — рассмеялся он, подхватывая ее на руки. — Пошли спать. Только надо будет сразу второе одеяло найти, а то ты мое наверняка отнимешь.
— Идем…
— Почему Джанхот? — спросил он вдруг, лежа напротив нее. — Почему из всех городов Империи Поморья ты осталась жить именно здесь?
— К тебе поближе, — сонно выдохнула она, но он уловил сарказм в голосе. — Я не хочу сейчас говорить об этом, это… слишком больно.
Андрей как-то горестно покачал головой и притянул ее к себе:
— Спи, чудовище.
Ира закрыла было глаза, но уже через минуту любопытство победило усталость:
— Почему чудовище?
— Потому что! Я сходил с ума, поднял всю Империю на дыбы, чтобы найти тебя, — а ты была рядом…
— А потом просто пришел ко мне… — Она уже была полностью завернута в его одеяло. — Потому что это было правильно… И мне больше нравится, когда ты меня называешь ласточкой…
— Спи, моя ласточка!
И она спала.
А утром, когда он проснулся с той же улыбкой на губах, — она исчезла.
Кровать была пуста, одеяло — аккуратно сложено…
— Ира! — заорал он, вскакивая так резко, что в голове зазвенело. — Ира! — выбежал в коридор.
Пытался прислушаться — это плохо удавалось сквозь грохот сердца и шум крови в висках.
— Чего ты кричишь? — выглянула она из спальни, закутанная в его халат. — Напугал.
— Где ты была?
— Не поверите, Андрей Николаевич — в купальне! — Она морщилась и с силой терла бедро. — Налетела на столик… Теперь синяк будет…
— Иди сюда — пожалею. — Он улыбался, но сердце все не унималось — билось раненой птицей о грудную клетку.
— Ты больше не пугай, — весело сказала она. — У меня и так с мебелью непростые отношения.
— Личные? — рассмеялся он.
— У мебели — углы, а у меня — конечности.
— Бедная моя…
— Раньше я, конечно, не обращала на это внимания, пара секунд на лечение — и все. А вот теперь…
Она замолчала, натянуто улыбнулась.
— Ира, — он поцеловал ее в макушку, — я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе вернуть дар. Мы обратимся к целителям, к преподавателям вашей Академии. Проконсультируемся у княгини Снеговой. Спросим у Тамары Ильиничны…
— Кто это?
— Моя личная целительница. Еще отец приставил. Мы с ней не разговаривали в этот год, правда… Но теперь, я думаю, она меня простит.
— А не разговаривали почему?
Князь Андрей только вздохнул — и погладил любимую по щеке.
— Не понимаю… — нахмурился он. — Я, конечно, не видел еще целительниц, лишенных дара, но с магами, от которых ушла сила, встречаться приходилось. Их называют «выгоревшими». Или трухой.
— И что? — Ира напряглась.
— Через тебя проходят потоки силы. Очень четкие и яркие. Ты не лишилась магической энергии.
— Меня уже осматривали целители. Сказали, что сила ушла, — прошептала она. — Труха…
— Ира, я не знаю, что было год назад, после… — он запнулся, — после всех этих событий. Я тебе говорю то, что вижу сейчас.
