И через целую вечность до меня донесся голос:
— Ирина Алексеевна! Вы живы?!
— Живы!
* * *
Помощь пришла. Пусть не так быстро, как хотелось, — порталами пользоваться не рискнули, поэтому генерал Макаров и целительница добирались в экипаже.
Я успела раздеть князя и обтереть его от запекшейся крови, нервно прислушиваясь к прерывистому дыханию, злясь на свою беспомощность, чувствуя в себе силы… Но, как я ни старалась, не смогла призвать свой дар. Раньше мне достаточно было прислушаться к человеку, раствориться в биении его сердца, прожить несколько ударов… И я знала — и чем он болен, и какая помощь требуется.
Сейчас же я не слышала. Я, конечно, могла нащупать пульс, могла догадаться по косвенным признакам, что происходит, но… Как я ни вслушивалась — до шума крови в висках, до тянущего назад гула в затылке… Я не слышала.
— Ирина Алексеевна!
Наконец-то чьи-то голоса внизу. Выскочила навстречу. Чуть не упала — голова сильно кружилась, — но побежала в коридор, чтобы встретиться с сильно постаревшим за эти сутки Семеном Семеновичем. За ним шла немолодая уже женщина в белой одежде целительницы.
Она как-то странно посмотрела на меня, но мне было не до этого.
— Пойдемте скорее! — торопила я.
Мы зашли в спальню.
Андрей выглядел плохо. По всему телу были разбросаны черные точки от полопавшихся сосудов. В себя он тоже не приходил.
Целительница опустилась рядом с ним на кровать, замерла. Я буквально чувствовала ее погружение… Но так же сделать не могла.
— Истощен магически, большая, но не критическая кровопотеря… Небольшой ожог на левой руке…
— У него браслет энергии пеплом осыпался, — пояснила я.
— В остальном… — продолжила целительница, — ничего особенного. Дать выспаться. Хорошо покормить. Можно подпитать энергией. Только слегка, — обратилась она к генералу, — надо дать организму возможность восстановиться самостоятельно.
Семен Семенович радостно закивал.
— Сейчас все сделаем в лучшем виде, Тамара Ильинична.
И он, сосредоточившись, закрыл глаза.
Я облегченно вздохнула.
— Так, теперь вы, — посмотрела на меня целительница. — Что же вы, Ирина Алексеевна, о себе не заботитесь? Оказали помощь Великому князю, так надо же и себя вылечить…
— Я не могу никого лечить, — уже привычно проговорила я. — Дар ушел.
— А как вы кровь остановили? — удивилась целительница.
— У меня в сумке был артефакт — я его использовала.
— Простите, — как-то смутилась целительница. — Не знала. Так… Давление высокое, пульс скачет, левая рука повреждена.
Я вспомнила, как в телепорте, в заполонившей все тьме, меня за запястье схватил Андрей.
— Странно, я и не почувствовала…
— Сейчас я вам помогу. Только расслабьтесь — целительниц тяжело лечить…
— Повторяю, я больше не… — начала я.
Тамара Ильинична раздраженно подняла ладонь вверх.
— Сила в вас бурлит, — улыбнулась она мне. — Никуда она не делась. Вы не потеряли Дар, Ирина Алексеевна, — вы не можете лечить. Почему — я не знаю. Но в остальном я уверена, что не ошиблась. Вы уж поверьте моему опыту, дорогая.
Джанхот. Он
Проснулся в кромешной темноте. Захотелось света — ничего не произошло. Силы не было. По-стариковски, кряхтя, поднялся, вспоминая подробности дня минувшего…
Раздраженно захлопал в ладоши — неяркий свет проник в спальню.
Ирины не было.
Конечно, такой паники, как утром, не случилось — но… птица-сердце чертыхнулась, захлопала крыльями, жалобно пискнув.
Прислушался — по первому этажу кто-то ходил. А еще волшебно пахло жареным мясом.
Стало как-то веселее.
А когда обнаружил ее на кухне, сосредоточенно колдующую над горшочком, остановился. Нежность — глупая, щемящая — затопила пряным ароматом и унесла туда, где нет ничего, кроме счастья рядом с любимой.
— Ира, — позвал он.
Она улыбнулась:
— Как ты себя чувствуешь?
Андрей прислушался к себе:
— Ничего не болит. Выспался. Магии нет. Есть хочу!
— Тамара Ильинична была здесь. Она очень сильная. Единственно… — запнулась Ира.
— Что? Она тебя смотрела?
— Да. Она говорит — со мной все в порядке. Удивилась, почему я тебя сама не вылечила…
— Ты сможешь, — обнял он ее. — Ты будешь лечить.
— Надо накрывать на стол, — высвободилась она. — Ужин готов. Кстати, у тебя из запасов пропитания — только алкоголь! Целый подвал!
— Конечно. Остальное — привезут.
— А знаешь, я за этот год готовить научилась. Вот, — она сделала приглашающий жест рукой. — Пожалуйте, ваше сиятельство!
Он поцеловал ей ручки и заверил, что в еде он абсолютно неприхотлив:
— Вот только всяких морских гадов не люблю…
— И креветок? — спросила его с ужасом Ирина.
— И креветок. Терпеть не могу.
— Ты же у меня в гостях ел и нахваливал, — возмутилась она. — И потом мы с тобой в Мирограде в ресторанчике были — там тоже…
— Я во время Черной войны и перловку нахваливал, особенно если она горячая была, — рассмеялся князь. — Это же не значит, что она вкусная. А уж ради вашего, Ирина Алексеевна, удовольствия…
— Какие жертвы!
— Почему жертвы, — обиделся он. — Я хотел тебя порадовать.
Ира подошла, посмотрела в его глаза, потом сказала очень тихо и серьезно:
— Спасибо.
Он легонько поцеловал ее в макушку:
— Ладно, кормите меня. Согласен на все!
— Сейчас, конечно, — засуетилась она. — Только я не нашла, где скатерти.
— Вот уж чего не знаю — того не знаю.
Скатерть он нашел — подумаешь, поднял дежурных по гарнизону. Они и нашли, у кого спросить. А кто сказал, что служба в Имперской армии, особенно в таких привилегированных частях, как Министерство безопасности Поморья, — это легко?!
Как отужинали — было и правда очень вкусно, — князь Андрей потащил ее в библиотеку.
— Надо убрать со стола, — протестовала она.
— Глупости! Надо идти со мной!
— Нехорошо, Андрей! Надо все отнести хотя бы на кухню — я помою позже.
Вместо ответа он подхватил ее на руки.
— Андрей Николаевич, это тирания! — возмутилась Ирина.
Великий князь Радомиров вдруг тяжело вздохнул. То, что происходит между ними, — это сказочно хорошо. Это просто подарок Небес какой-то… Но вот потом, когда они вернутся в столицу… Как жаль, что работу его Министерства от того, что у него приключилась большая светлая любовь, никто не отменит…
