— Редкостный, — не стал спорить с ним наследник.
Соколов промолчал, вглядываясь в презрительно-равнодушную спину Великого князя Радомирова, неспешно приближавшегося к дому.
— Может, Варейский не понял, что это за девица? — осторожно спросил он.
— Вы считаете, что если бы она не была невестой Великого князя, то ее можно просто так похищать? — и в гневном тоне наследника молодые люди расслышали интонации его дядюшки.
— Невеста, — выдохнули все разом.
— Пойдемте, — вздохнул наследник, — посмотрим, что там происходит…
И они бросились догонять Радомирова.
Тот уже стоял перед входом, со своим обычным скучающим видом оглядывая добротный деревянный дом, террасу, увешанную красными китайскими фонариками из плотной ткани. Может, вечером, с зажженными внутри свечками они смотрелись и красиво, но сейчас, сумрачным сероватым днем, на звенящем ветру… Всем стало как-то жутковато. Словно уже произошло что-то непоправимое. А они не успели…
— Ирина Алексеевна! — негромко позвал князь Радомиров.
Несколько минут тишины. Потом дверь чуть скрипнула, какая-то женщина выскользнула из дома.
Молодая, светловолосая. Одетая в длинную серую юбку, блузку под горлышко и скромный жакет. Была женщина растрепанной, помятой, бледной. И сильно напуганной.
Она спустилась по ступенькам — наследник и свита смотрели на нее с изумлением, а князь Радомиров — равнодушно. Это была не Ирина.
— У меня к вам требования, — сказала женщина срывающимся голосом.
Окрестности Джанхота.
Поместье «Анастасиевская поляна». Она
— Почему? — Мне показалось важным для себя узнать ответ на этот вопрос. — Почему вы столь разительно поменяли манеру поведения по отношению ко мне?
Я развернулась к молодому человеку, которого, как я теперь уяснила для себя, звали Михаил Олегович.
Странно, но подобное обращение меня почему-то задело — я вспоминала, каким вежливо-корректным он был в тот вечер, когда мы познакомились, и Варейский вынужден был приносить извинения за своих воспитанников…
И что же поменялось? Я? Он?
— Ваш статус, — был ответ. — Вы не целительница. И вы чья-то любовница. Вы согласились быть ею.
— Может, я чья-нибудь невеста? — насмешливо протянула я.
— Точно, — рассмеялся он. — Великого князя Радомирова.
«Действительно, бред», — не могла не согласиться я. Сейчас, в свете дня, наши ночные разговоры казались полной бессмыслицей.
— Скажите, а изначально… Когда мы встретились… Допустим, я согласилась бы с вами поужинать. Допустим, согласилась бы принять ваши ухаживания… Как бы развивались события дальше?
— Я нежный и щедрый, — ответил он, словно это все объясняло.
— Конкретнее…
— Вы же понимаете… Вы милая девушка и даже дочь генерала Иевлева. Однако… Я — князь Варейский… А представители таких родов не женятся на… просто милых девушках. И не принято, и нелепо, и проблематично — вводить вас в свой круг общения. Простите за откровенность…
— Спасибо, — искренне поблагодарила я его. — Пожалуй, это именно то, что мне необходимо было услышать.
За этой проникновенной беседой мы уже подошли к дому. Несколько ступенек вели на террасу, изрядно занесенную снегом.
— Анна Владимировна! — позвала я хозяйку. — Коллеги! Ау! Вы где?
Никто не откликнулся.
— Странно, — задумчиво проговорил у меня за спиной князь. — Дым над трубой есть. Значит, кто-то в доме находится. Подождите здесь.
Он отодвинул меня в сторону, поднялся по ступенькам и легонько толкнул дверь.
Раздался грохот — и следом звук рухнувшего тела.
Я подхватила юбку — и побежала. Подальше от этого дома.
Но было поздно. Мне наперерез бросился мужчина. Он оказался и быстрее, и сильнее.
— Посмотрите, кто у нас тут! — радостно воскликнул он, втаскивая меня в дом.
На то, что я извивалась и кричала, никто не обращал внимания.
— А не эту ли милую девушку мы видели вчера в компании Великого князя? — раздался другой голос — молодой и звонкий.
В ответ кто-то захлопал в ладоши — и холл старого дома озарился ярким светом. Я увидела лежащего на полу Варейского — он еще хрипел, но сердцебиение затихало… Я замолчала. Потом и вовсе замерла. Уловила судорожное, оглушившее меня биение сердца молодого человека. И все… Тишина. Смерть.
— Очень жаль, что пришлось его убить, — пробормотал кто-то из похитителей. — Два заложника, конечно, лучше, чем один. Но человек в форме адъютанта наследника слабым магом быть не может.
— Что с ним? — тихо спросила я.
— Паралич сердечной мышцы, — насмешливо ответил мне молодой и звонкий голос. — А что — любовницу пса престола волнуют и другие молодые люди?
Прошло меньше минуты, и Варейского еще можно было спасти — достаточно было послать несколько импульсов остановившемуся сердцу и запустить его.
Я прислушалась к себе, к своей силе… и вдруг осознала все то, что мне говорили другие люди — и целительницы, и Андрей, — сила никуда не ушла. Она по-прежнему жила во мне — кипела, сверкала, бурлила… Только я сама, возненавидев все вокруг, и в первую очередь саму себя, отказалась от нее. Может, сочла себя недостойной, может, наказывала себя за страсть… Но сейчас все это было не важно — важен был лишь человек, которого я могла спасти. Должна была спасти…
Я не стала бороться и пытаться подчинить силу целительницы — по прежним попыткам знала, что это бесполезно. Я попыталась уловить какой-то ритм, как тогда, на берегу моря, когда Андрей учил меня черпать энергию, разлитую в природе.
И сама не заметила, как забилось сердце Варейского. Сразу проверила сосуды головного мозга — все-таки достаточно долго без кислорода. С сосудами-то все было неплохо, чуть насытить — и вообще хорошо. А вот с людьми, которые захватили нас и были уверены в том, что избавились от князя… было хуже.
Как только забилось сердце, Варейский со вздохом, похожим на всхлип, втянул в себя воздух. Задышал быстро, поверхностно. И застонал.
— Что это? — заорал молодой.
— Работа целительницы, — отозвался кто-то.
Я бросилась к Варейскому, стараясь закрыть его собой.
— Пожалуйста, — просила я, не обращая внимания на звон в ушах и расплывающиеся контуры вместо человеческих фигур, — не надо его убивать. Он слишком слаб сейчас, чтобы доставить вам хлопоты. А два заложника — лучше, чем один. Вы же сами сказали. К тому же это князь.
— Который из свиты? — поднимая мой подбородок острием ножа, спросил кто-то.
— Варейский, — выдохнула я.
