Следователи исчезли. Начальник охраны остался стоять, упрямо глядя на светлейшего князя.
— Все свободны. Я останусь здесь.
— Но покушение… — все-таки возразил Петр Петрович.
— Не повод изменять своим привычкам, — иронично ответил родственник императора. — Доставьте сюда новый артефакт энергии. Повторяю — все свободны!
* * *
Спасительница заворочалась и задела ему правый бок. Он тихонько зашипел и решил, что надо подниматься — еще не хватало, чтобы девушка проснулась и перепугалась. Неизвестно кто, раненый, да еще и в ее кровати.
Остаток ночи он провел беспокойно — и свежие раны болели, и дышала девушка настолько тихо, что время от времени он просыпался в страхе за нее. Лежал, прислушиваясь несколько долгих-долгих секунд… Потом склонялся над ней, словно самый нежный из любовников… улавливал беззвучное дыхание. И засыпал снова. Успокоенный.
Проснулся окончательно уже ближе к обеду.
Отправился в купальню. Конечно, он понимал, что комната, потолок которой покрывают водяные шары с горячей и холодной водой, мылом, пенками, шампунями и прочими прихотями, возможна лишь во дворцах. Но аскетизм квартиры молоденькой целительницы… произвел впечатление. Странно. Целительницы не бедствовали. Никогда. Молодая девушка как-никак…
Жители Поморья, а особенно представительницы прекрасного пола, были очень домовиты. На белоснежных накрахмаленных просторах скатертей и полотенец алели снегири и ягоды рябины. Мчались вдаль, не замечая снежной бури, стаи волков. Чем богаче и наряднее вышивка — тем лучше хозяйка.
Здесь же глазу зацепиться было не за что! Белые полотенца. Чистые, выглаженные. Но не накрахмаленные. Точно такие же он видел в Госпитале. Белые полотенца с вышитым в правом нижнем углу красной нитью гербом — волчица, кормящая своих щенков.
На этих полотенцах не было ничего. Такие продают под вышивку. Он задумался. У целительницы, конечно, времени на вышивку нет. Тем более у сильной и талантливой. Но ведь можно купить уже вышитые! Значит, это ее выбор. Просто белый. Как в госпитале…
Размышляя таким образом, попытался вымыться. Было неудобно — места мало, кусочек мыла все время выскакивал из рук. Шара с мылом или шампунем не нашлось вовсе, да и с водой их было только три. Какой-то никому не нужный, Небом проклятый аскетизм! Неизвестно по какой причине режим жесточайшей экономии — будто ни родственников, ни мужчин…
Хорошо, что одежду ему доставили еще с вечера — личный секретарь работал, как обычно, безукоризненно.
Обыскал кухню — не нашел ни джезвы, ни кофе. Поморщился. Распорядился, чтобы ему доставили все необходимое. Вызвал целительницу. Пытаясь говорить тихо (получалось не очень, но он старался) — попросил, чтобы она все-таки сняла боль. Уверил, что понял уже, надо быть осторожнее.
Потом отправил Тамару Ильиничну наверх, проверить, что там с девочкой, которая его спасла.
И только потом приказал отчитаться следственной группе, работавшей по покушению. Следователь по особым поручениям явился в тесную квартирку целительницы, которую Великий князь Радомиров отчего-то произвел в ранг своей штаб-квартиры.
— Кто? — только и спросил князь у следователя. Они с Сергеем Ивановичем Тюленевым работали уже много лет вместе и понимали друг друга с полуслова. А Радомирова сейчас интересовал только один вопрос.
Сергей Иванович тяжело вздохнул, поморщился и нехотя ответил на вопрос о нападавших:
— Студенты. Один из Академии Наставников — факультет физической культуры. Второй — студент Академии Горных Наук. И…
Сергей Иванович запнулся.
— Продолжайте, — приказал Великий князь.
— Один из нападавших был военным.
— Это понятно. Кинжалы просто так таким образом не летают, — задумчиво проговорил Радомиров.
— Военная Академия Поморья, — только и смог развести руками следователь, прекрасно понимая, как больно слышать князю Радомирову о том, что один из нападавших обучался в учебном заведении, которое Андрей Николаевич не просто курировал, а считал его своей вотчиной.
— Кто четвертый? — перевел на него тяжелый взгляд князь. — Их было четверо.
— Ушел. — А вот за это следователю и всем оперативникам было стыдно. — Порталы перемещения строит мастерски.
— Радиус?
— Вынырнул через восемь километров от места покушения. Другой конец города. Затерялся.
— Вот объясните мне, Сергей Иванович, — князь Радомиров потер правый бок, тот вдруг заныл, — зачем это им? Люди в стране живут… Не хуже и не лучше, чем везде. Воруют, конечно, у нас… Но это, боюсь, мало исправимо… А так — любой может дослужиться до личного дворянства. Работать, правда, надо… Мы выстроили систему за годы после войны. И регулярно я вижу подтверждения тому, что она работает. Всеобщая грамотность, возможность обучаться в высших учебных заведениях представителям всех сословий.
Он обреченно махнул рукой:
— Так почему студенты? Зачем? Чего они хотят? Неужели истории, которая приключилась двадцать лет назад, не хватило? В один день убили императора с императрицей. Моего отца — начальника Службы Безопасности Поморья… И все это ради свободы! И к чему это привело?
Князь Андрей говорил тихо, словно самому себе, не отрывая взгляда от камина…
— Молодые люди что — забыли о том, что сразу же началась Гражданская война? И одновременно с ней — интервенция на наши приграничные области? Они стараются не вспоминать, как подданных Поморской Империи вырезали только для того, чтобы освободить территории?
— Ваше сиятельство… — попытался успокоить его следователь по особым поручениям, но ему это не удалось.
— Неужели студенты всерьез считают, что тогда было лучше, что это и была свобода? А сейчас, когда сытость и защищенность, — тирания?
— Дураки потому что, — проворчал Сергей Иванович. — В бою не были.
Но Великий князь его просто не услышал:
— И потом… Ладно я. Я — цепной пес, душитель свобод… И много еще что. И в большинстве случаев — это правда… Но к себе-то они так зачем? Им же жить и жить!
— Ваше сиятельство… Андрей Николаевич… Вы же понимаете, что ответов на эти вопросы нет. И нет не только у вас или у меня. Ответа на этот вопрос нет и у тех молодых людей, что пытаются вас убить. Я не беру во внимание лозунги, которыми они нас потчуют, или восторженные речи о необходимости умереть за Родину, лишь бы не оставлять ее в руках самодура. Простите. Они не находятся под воздействием наркотиков. Они не агенты наших зарубежных коллег. Они не умственно отсталые. И они практически все из дворянского сословия.
— Да… Сергей Иванович, умеете вы… утешить… А помните, после победы нам казалось, что все самое страшное — позади. Что мы сумеем все наладить. Пусть вокруг разруха, но у нас все получится…
— И все ведь получилось.
