— Ничего, тут всего три квартала до офиса, который мне нужен, — добавил он. — Есть хочешь?
Они прошли вниз по улице в сторону Брайтон бич, пока не почувствовали запах свежей пиццы. Радченко усадил Инну за столик уличного кафе и заказал лазанью с грибами, лимонад и сырный пирог. Здесь он оставил чемоданы, а сам двинул на Брайтон.
* * *
Утром Девяткин выехал из Москвы электричкой, а к полудню благополучно добрался до Калуги. Здесь жила Роза Смирнова, родная тетка Инны.
На станции Девяткин взял такси и назвал водителю адрес, записанный на сигаретной пачке. И через двадцать минут оказался на окраине города возле частного дома за невысоким забором. Симпатичная женщина в пестром летнем платье встретила московского гостя у калитки, провела в дом и угостила кофе.
— Хорошо у вас, — сказал Девяткин. — Воздух и все такое прочее. Инна сюда приезжала когда-нибудь?
— Конечно, когда она была маленькой, ей тогда было годиков пять-шесть, она тут все лето жила. Мой сын Петя с ней возился. Мы ездили на реку, на лодке катались, в лесу гуляли.
— Ну а позже, когда она подросла?
— В последний раз она тут была за год до смерти сестры. Марина тогда уже знала, что больна. Побыли день, переночевали и уехали. Посидели, помню, за столом. Марина сказала: «Не знаю, как у Инны жизнь сложится, если меня не станет».
Смирнова сказала, что несколько раз бывала в Москве, когда сестру уже положили в больницу и у нее начались боли. Назначили наркотические препараты, а врач сказал, что осталось месяца три, не больше. Только за то, что сестру уложили в центр на Каширки, пришлось дать на лапу сорок тысяч долларов. Сколько стоило лечение и уход — неизвестно. Последний раз Смирнова жила в Москве неделю. Но останавливалась не в квартире сестры, а у подруги.
Сестру отпевали в церкви. Народу собралось немного. Какие-то незнакомые хорошо одетые люди, видимо, бизнесмены. Тогда на похоронах она видела племянницу в последний раз. Девочка была очень бледная, лицо опухло от слез. Роза подошла к ней у церкви, поцеловала. Они стояли под крыльцом, ждали, когда вынесут гроб. День был холодный, осенний. Инна что-то хотела сказать, но не могла.
Незадолго до смерти Марины начались серьезные неприятности с Сергеем Осиповым, первым мужем сестры, отцом Инны. Он продал московскую квартиру и переехал жить за город, в свою студию. Это был большой деревянный дом с верандой и гаражом.
Место живописное, на берегу Москвы реки. Вокруг вековые сосны, если спуститься вниз по откосу, окажешься на берегу. Рассказывают, что эту дачу Осипов купил в ту пору, когда у него было много богатых заказчиков, он писал портреты известных деятелей искусства и бизнесменов, деньги не считал, потому что греб их лопатой.
После похорон прошло какое-то время, месяц или два. Осипов позвонил в Калугу, сказал, что надо увидеться и поговорить. Он приехал на следующий день, выглядел очень плохо. Будто неделю пил, не просыхая. Кроме того, у него был разбит нос, бровь заклеена пластырем, ссадины на скуле. Сказал, что ему не с кем поговорить по душам, поэтому он здесь. Сказал, что пытался дозвониться Инне, но дочь не подходит к телефону. Однажды трубку взял Дробыш и предложил встретиться.
Состоялся трудный разговор. Дробыш сказал ему вот что: если ты еще раз попытаешься позвонить Инне или приблизиться к ней на расстояние пушечного выстрела, тебе хана. Заранее побеспокойся о том, чтобы справить себе гроб и купить приличный костюм, в котором тебя в этот гроб положат. Только один звонок, только один неверный поступок… Но перед тем, как умрешь ты, насильственной смертью погибнут все твои близкие люди. Для начала — твоя любовница Анна Гаспарян. Эта та самая женщина, из-за которой Осипов расстался с Мариной. Следующей умрет дочь Инна. А потом уж в адовых муках скончается и он сам.
Как и почему загорелся дом Осипова, уже никто теперь не расскажет. Известно только одно: это была ненастная мартовская ночь, шел дождь, с реки дул ветер. Соседи увидели пламя, они вызвали пожарных и вышли из дома на крыльцо. Но вокруг была темнота, свет почему-то не горел. Один из соседей рассказывал, что видел Осипова возле горящего дома, вроде бы он что-то кричал. Но ветер шумел, слов никто не услышал.
Осипов то ли был пьян, то ли потерял ориентацию в пространстве. Но он зачем-то спустился по склону к реке, вышел на лед, разбухший во время оттепели. Он постоял у кромки воды и двинулся на другой берег. Река в этом месте широко разливалась, лед хрупкий, с промоинами, покрытый сетью трещин.
На следующий день после трагедии Розе позвонила старая московская подруга, которая была знакома с Осиповым, и все рассказала. Роза приехала, своими глазами увидела пепелище студии, гаража, черный скелет машины Осипова. Его следы, ведущие к берегу реки и дальше на талый лед, конечно же, затоптали любопытные, приходившие сюда из ближнего поселка и зимних дач. Роза зашла к соседу Осипова, тому самому, который вызвал пожарных. Это был генерал в отставке, человек немолодой, но с хорошей памятью и зрением.
Потом Роза отправилась в ближайшее отделение полиции. Помнится, пришлось ждать до вечера, когда приехал начальник отделения, молодой подтянутый мужчина в штатском костюме. Он сказал, что Осипов, по данным очевидцев, провалился под лед, переходя реку. Еще он сказал, что поиски Осипова организованы, тело ищут ниже по течению, но надежды на успех мало. Надо ждать весны, и, когда река освободится ото льда, утопленника найдут.
После пожара Роза хотела забрать Инну к себе. Она решила, что так будет лучше для девочки. Она пошла к адвокату, посоветовалась. Сказали, что это вполне возможно, если Инна хочет этого. Адвокат сможет собрать пакет документов и обратиться в суд.
Роза позвонила Дробышу и сказала ему об этом, он ответил в том смысле, что Розе надо заботиться о своем сыне, а не о племяннице. Наверняка Роза хочет, чтобы ее единственный ребенок был здоров, а не кончил жизнь под колесами поезда или от руки уличного грабителя наркомана.
Однажды Роза увидела в газете интервью с Игорем Дробышем, он рассуждал о социальной ответственности бизнеса перед государством и простыми людьми. В том интервью было много хороших и правильных слов о милосердии, благотворительности и призвании человека творить добро. Роза пыталась найти новый адрес Дробыша через газету и одну знакомую, которая работает в городской справочной службе, но все безрезультатно.
— Вы сказали, что в школе у Инны был мальчик, с которым она дружила, — сказал Девяткин. — Мальчик учился с ней в одном классе?
— В одном. Я его видела однажды. Он к Инне пришел после школы уроки делать. Скромный такой мальчик. Портфель в прихожей поставил, вошел в комнату и поздоровался со мной.
— Может быть, помните его имя?
— Иван Глебов. Имя легкое.
— Я задам, может быть, неудобный вопрос, — сказал Девяткин. — Как вам показалось тогда, при встрече с Иваном… Их отношения с Инной, они еще детские, платонические? Или уже зашли довольно далеко?
— Это отношения незрелых подростков, еще детские. Я слышала их разговоры. Это разговоры детей.
