Корзин наполнил стакан, сел напротив и сказал:
— Ты похож на русского.
— Я по крови поляк, — Радченко покачал головой. — Мы с родителями приехал в Штаты, когда мне исполнилось двенадцать.
— Не ври, — усмехнулся Корзин. — Кого ты хочешь обмануть, парень, меня? Ты, конечно, неплохо болтаешь по-английски. Но… Ты не поляк и не американец.
— Почему вы так решили? — последнюю фразу Радченко произнес по-русски. — Акцент?
— Полгорода говорит с акцентом. Рукава твоего пиджака. И сам пиджак слишком длинный. Только русские покупают и шьют костюмы с рукавами, которые на два дюйма длинней, чем надо. Смотри, рукав достает почти до основания большого пальца. Это в России признак хорошего тона, зажиточности. Русского чиновника или бизнесмена легко определишь по длине рукава. Даже со спины посмотришь на человека и видно — наш.
— Всего-навсего рукав?
— А ты чего хотел? Этого достаточно. Ну, и еще и покрой костюма. Прямой крой пиджака с врезными карманами и одной шлицей теперь не актуален. Полуприталенный — вот, что тебе надо.
— Костюм у меня покупной, итальянский.
— По виду не скажешь. Ну, итальянцы тоже хороши. Привозят в Россию костюмы с расчетом на местный азиатский вкус. Ты по профессии не адвокат?
— Почему вы так решили?
— Врешь складно, — Корзин полез в сервант и протянул гостю визитную карточку. — Если понадобится работа, звони. Ты в карты играешь? Тогда пойдем на крышу.
По винтовой лестнице поднялись наверх. На крыше стояли несколько железных стульев с сиденьями из пластика, кресло качалка и круглый стол со стеклянной столешницей. С плоской крыши небоскребы центрального Манхэттена не были видны, их закрывали бруклинские новостройки. Снизу долетал гул улицы.
За полтора часа Радченко проиграл двести долларов наличными, в следующий час отыграл свои деньги и выиграл восемь сотен. Решив, что задача, поставленная Диком, с блеском выполнена, он хотел вежливо попрощаться и уйти.
— Ты не хочешь сшить костюм? — спросил Корзин. — Я дам хорошую скидку. Мы отлично поладим.
— Мне не по карману костюмы, сшитые на заказ.
— Брось ломаться, договоримся, — сказал Корзин. — Восемь сотен, что выиграл, оставляй здесь. Это аванс. В пятницу приходи в ателье, выберем ткань. И мерку снимем.
Радченко положил деньги на стол и ушел, поблагодарив хозяина за гостеприимство. По дороге к входной двери, он заглянул сначала в одну, затем в другую в ванную комнату и убедился, что парни Дика работают быстро, к вечеру все будет готово.
* * *
Корзин, оставшись один, некоторое время мерил шагами крышу. И в раздумье покусывал ноготь большого пальца. Он всегда совал в рот палец, когда надо было принять важное решение. Некоторое время назад его посетил один человек, который работал на влиятельного русского гангстера. Человек сказал, что в Нью-Йорке скрывается один малый, профессиональный аферист, он обманул много хороших людей на родине, в России.
Корзин встречается с множеством людей, может быть, кто-то из русских, покажется закройщику подозрительным, будет как-то необычно себя вести или еще что. Гость Корзина, обладал даром художественного слова, поэтому описал пару случаев из жизни афериста, когда тот нагрел многодетную мать, вытянув из нее все сбережения. И еще обманул одного заслуженного старика, который прятал под матрасом слишком много наличных.
Гость сунул в руку листок со своим телефоном. И добавил: если закройщик выведет на того московского гастролера, он получит неплохие премиальные. В обещание премиальных Корзин, конечно, не поверил. Не поверил и рассказу о похождениях афериста, — он не первый день на свете живет и способен отличить правду от выдумки. Но оказать услугу местным крутым ребятам — важное дело.
Корзин спустился вниз, набрал телефонный номер и сказал:
— Тут у меня появился один парень. Он почему-то выдает себя за поляка, хотя русский. Мне это показалось подозрительным. Его можно найти по адресу…
* * *
Владелец «Мустанга» шестьдесят четвертого года куда-то пропал. Решили его не искать, съездили в китайскую забегаловку и наскоро перекусили, а на обратной дороге, выехав на хайвей, попали в пробку, потому что какому-то придурку приспичило именно в это время свести счеты с жизнью, сиганув с моста в реку.
Когда перекрыли дорогу, машина Тухлого оказалась в первом ряду, сидя за рулем, он мог во всех деталях разглядеть мужика лет пятидесяти пяти с седой профессорской бородкой, стоявшего на перилах моста и смотревшего вниз, в мутные воды Миссисипи, похожие на спитый чай. Он был одет в клетчатую рубаху с коротким рукавом и линялые шорты, носил очки в металлической оправе. Лицо раскраснелось, глаза блестели так, будто он накачался наркотиками или здорово выпил. Пегие волосы, свисавшие сосульками, трепал ветер.
— Нам не повезло, — сказал Тухлый. — Этот черт будет стоять на перилах до самого вечера. И не развернешься.
— Хоть бы прыгал скорее, — ответил Сэм. — Я бы этому парню с удовольствием помог. Ну, сделать последний шаг.
— У меня отец болен раком, — вдруг ни с того, ни с сего брякнул Тухлый, хотя еще минуту назад ни с кем не стал бы обсуждать эту тему. — Он скоро умрет. Может быть еще до того, как я вернусь обратно. А я тут… Блин.
— Я слышал про твоего отца, — ответил Сэм. — Но мы люди подневольные.
Вперед, через свободный левый ряд, пропустили «скорую помощь» и три полицейские машины. Самоубийца был возбужден, что-то кричал, но довольно быстро успокоился, позволив полицейским подойти ближе и завязать разговор. Инцидент был исчерпан минут через двадцать. Человек устал спорить и отвечать на тупые вопросы. Полицейские, приблизившись на расстояние нескольких шагов, словно по команде, рванулись вперед. Ухватив мужчину за ноги, стащили вниз, на асфальт. Дальше Тухлый не видел. Набежали врачи и заслонили обзор. Через минуту неудачливого самоубийцу затолкали в «скорую» и увезли.
* * *
Тухлый и Сэм Кроткий вернулись, когда аукцион уже открыли. Они вошли в ангар, где были расставлены ряды пластиковых стульев, а аукционист для разминки поставил на торги портрет Элвиса Пресли работы неизвестного художника пятидесятых годов, служебный документ за подписью покойного шефа ФБР Гувера и бронзовую фигуру Наполеона на лошади с начальной ценой триста баксов. Публика зевала, первые два лота сняли с торгов, на Наполеона нашелся покупатель.
Сэм и Тухлый встали в небольшую очередь на регистрацию, когда вдруг подскочил тот самый менеджер, обещавший навести справки по поводу раритетного «Бюика». Он ухватил Тухлого за локоть и, оттащив в сторону, зашептал в ухо:
— Сэр, вам повезло. Я позвонил в несколько частных клубов. Ну, те, которые объединяют поклонников классических автомобилей. И в одном месте мне сказали, что машина, которая вы ищите, сегодня появилась в открытой продаже. Вот, смотрите. Газета вышла только сегодня.
