— Вас ожидают, Валентина Федоровна, — доложила дежурная, показывая взглядом на Оксану, что можно было двояко понять: «вот вам целый сотрудник УГРО» или «познакомьтесь, Валентина Федоровна».
— Пройдемте ко мне в кабинет. — Не останавливаясь, комендант прошла мимо Оксаны, затем через турникет, лишь скользнув взглядом по дежурной, и у той заметно перехватило дыхание.
«Похоже, Валентина Федоровна здесь всех держит в ежовых рукавицах». Манера, с какой держалась комендант, показывала, что она в своей вотчине, а тут ей и черт не страшен, не то что какой-то сотрудник УГРО. Если еще она выяснит, что сотрудник «липовый», то без крупного скандала не обойтись. Оксана пожалела, что заранее не заручилась поддержкой следователя Якимчука, с которым у нее были дружеские отношения. Выходит, действовать надо решительно, чтобы управительнице общежития было не до ее удостоверения.
Кабинетом служила комната метров на пятнадцать, обставленная светлой современной мебелью, с множеством цветов и растений в изящных горшках. Оксане она почему-то напомнила приемную нотариуса. Валентина Федоровна взяла со столика кувшин с водой и, демонстративно повернувшись спиной к Оксане, стала поливать цветы, стоящие на подоконнике.
— Слушаю вас, говорите, — сказала комендант, не отрываясь от своего занятия.
— Я не привыкла разговаривать со спиной и с тем, что ниже ее, — холодно и жестко произнесла Оксана. — У вас в общежитии произошло ЧП — пропали две девушки. Я приехала к вам, чтобы получить как можно больше информации. Поэтому слушать буду я, а не наоборот.
Комендант повернулась к ней со снисходительной улыбкой на лице.
— В общежитии ЧП нет! Усвойте это для себя. Девицы совершеннолетние и чересчур загуляли, но это не моя забота. Они не внесли плату за предстоящий месяц и согласно договору найма жилья потеряли право на проживание в общежитии. Их вещи в присутствии комиссии из трех человек переписаны и сданы в комнату хранения. Как только они появятся здесь, то получат свои вещи, а дальше это уже их головная боль.
— Девушки пропали, и неизвестно, что с ними, — чуть мягче произнесла Оксана, решив не накалять обстановку. — Возможно, они нуждаются в помощи, и время играет против них.
— Сплошные «возможно», а я в вверенном мне общежитии руководствуюсь имеющимися конкретными инструкциями и пунктами договора найма жилья. Вовремя не оплатили — прощайте! Остальное меня не касается. Вы УГРО — вам и флаг в руки: ищите и обрящете! Если есть вопросы, задавайте и прощайте, у меня время не резиновое!
— Когда в последний раз Вероника Шкиль ночевала в общежитии?
— До первого числа они должны были внести авансом оплату за свое проживание на следующий месяц, чего не сделали и не предупредили о задержке платежа. Об этом девушки были заранее предупреждены, но Шкиль и Рогошко в общежитии больше не появлялись, поэтому шестого, вчера утром, я создала комиссию, которая в составе трех человек описала их вещи и перенесла в кладовку на хранение. С какого времени Шкиль перестала ночевать в общежитии, я не знаю. Дежурные тоже вряд ли смогут вам в этом помочь.
— Что вы можете рассказать об этих девушках?
— Ничего конкретного. У меня около сотни таких «душечек» тут живет — в душу им не лезу, в «грязном белье» не копаюсь. Для меня главное, чтобы поддерживали порядок в своей комнате и общественных местах, режим дня не нарушали, после одиннадцати посторонних у себя не принимали.
— Ну и как, они соответствовали вашим требованиям? — Внутри Оксаны нарастала неприязнь к комендантше с замашками самодура.
— Других не держим, в ином случае расстаемся. Пару раз у меня был серьезный разговор с Рогошко — она меня поняла и притихла. Со Шкиль вообще проблем не было. Ваше любопытство удовлетворено?
— Я хотела бы взглянуть на вещи, которые остались после девушек.
— У вас есть постановление суда?
— Хотя бы взглянуть на акт, который вы составили. Ведь там должен быть перечень.
— Мне надо посоветоваться с юристом, вправе ли я вам его показывать.
— Договор найма жилья с девушками тоже тайна? Или его у вас нет?
— Есть. Любопытствуйте! — Комендант подошла к шкафу, открыла створки и быстро нашла нужные папки. Оксана бегло прочитала их.
— Девушки жили у вас более двух лет, а этот договор оформлен на три месяца и не зарегистрирован в налоговой. Я так понимаю, налог с полученных денег вы не платили — обкрадывали государство?
— Не понимаю, о чем вы говорите, — ехидно улыбнулась комендант. — Время платежа единого налога еще не подошло, так что успеем и зарегистрировать, и заплатить. А кто и сколько тут жил — это еще доказать надо! А теперь прощайте!
Оксана поняла, что комендант заняла трудно пробиваемую позицию и дальнейшие усилия будут напрасны. Вот только непонятно, почему комендант так отнеслась к ее вполне понятной просьбе ознакомиться с вещами пропавших девушек? И рассказывать о них ничего не захотела, хотя за два года жизни в общежитии им приходилось неоднократно общаться. Возможно, что эта позиция вызвана не только властной натурой коменданта, но и какими-то обстоятельствами, о которых она хотела бы умолчать? Надо будет опросить всех дежурных общежития.
— Вы разрешите пройтись по общежитию? Я хочу опросить соседей пропавших девушек.
— Этого я не могу вам позволить. Подобные расспросы создадут нервозную обстановку среди проживающих в общежитии.
— Вы препятствуете розыску пропавших девушек?
— Нет, я придерживаюсь имеющихся правил и инструкций. — Тут комендант с подозрением уставилась на Оксану. — А вот вы даже не представились.
— Мои данные у дежурной. До свидания! — Оксана поспешила выйти из кабинета, пока комендант не развила тему относительно ее личности и документов.
На выходе Оксана задержалась.
— Пожалуйста, вспомните, когда в последний раз вы видели в общежитии Веронику Шкиль и Лену Рогошко? — спросила она у дежурной.
Та заерзала на месте и с тревогой глянула в сторону кабинета комендантши.
— Трудно сказать. Лица проживающих примелькались, да и не слежу я за ними специально. Другое дело, когда сюда приходит кто-нибудь чужой.
— Когда у вас была предыдущая смена?
— Трое суток тому назад. Я сегодня заступила.
— Выходит, пятого? А перед этим второго?
— Верно. Вспомнила — их точно за эти смены не видела! Они же должники за проживание, а у нас со сроками платежей очень строго.
— Вероника заявила в милицию, что на нее было совершено нападение по пути с работы. Что вы об этом слышали?
— Вроде что-то такое говорили, но толком ничего не знаю.
Открылись двери кабинета коменданта, и Оксана поспешила выйти из общежития.
На пятачке был припаркован еще один легковой автомобиль — на вид новенький «инфинити» бирюзового цвета, с трехлитровым двигателем и тонированными стеклами салона. Не иначе на нем приехала на работу сама комендант.
