Так мне стало известно, что с ним в дальнейшем произошло. Я бродил с де Виржи улочками Парижа, спускался с ним в катакомбы, где до сих пор лежит мумифицированное тело Фламеля в его ужасной лаборатории, а рядом — тело замученной им несчастной Жанны. Сколько раз де Виржи готовился, надев маску, отправиться на охоту, чтобы, отняв чужую жизнь и глотнув из маленького пузырька эликсир, безгранично продлить свою, и лишь в последний миг передумывал. Но однажды он переступил через этот барьер и довел ужасную затею до конца… Его жертвой стала молоденькая помощница модистки, совсем девочка. Мне пришлось за всем этим наблюдать, трясясь от ужаса и омерзения, вызванных его поступком, и не имея возможности вмешаться и остановить его. Вот так чудовище-убийца Арлекин, умерший от его руки, снова получил новую жизнь, уже после своей смерти!
На следующее утро после этих ужасных событий де Виржи заметил в зеркале, что у него разгладились морщины на лбу, загорелся взгляд, в последнее время казавшийся потухшим, тело наполнилось энергией, отнятой у несчастной девочки. Изменения в организме так обрадовали его, что он даже не удосужился предать земле останки несчастной девушки и оставил их в катакомбах. Вскоре он отправился на новую охоту, и все повторилось опять! Я молил Бога избавить меня от этих видений, мучил себя бессонницей или оглушал лошадиной дозой снотворного, однако кошмарные сны с неумолимой жестокостью вновь настигали меня.
После третьей жертвы де Виржи, казалось, одумался. Несмотря на то что его лицо стало гладким и помолодело, он пошел к священнику и исповедался, и тот наложил на него суровую епитимью. Однако ночью, испугавшись, он вернулся к дому священника и заколол его кинжалом. Затем он вернулся в Чернобыль, где проводил дни и ночи в молитвах и покаянии. Жена и дети были в отчаянии, не понимая, что с ним происходит. И вот однажды ночью он вышел из дома и направился к болоту — их, как ты помнишь, в Полесье в изобилии. Скинув плащ и шляпу, он приготовился нырнуть в зловонную бездну. Но перед тем задумался и провел в размышлениях час, другой. Затем, оставив плащ и шляпу у болота, ушел в противоположную от дома сторону. На этом, казалось, мои мучения закончились, и несколько ночей я провел спокойно, но потом вновь возник де Виржи! Он ни капли не изменился, зато его младший сын был уже глубоким немощным стариком, без посторонней помощи не покидавшим кресла. Де Виржи приехал в свой дом под чужим именем с рекомендательным письмом к своему внуку, представительному мужчине в зрелом возрасте. Когда он случайно оказался возле своего портрета, у его сына, безучастно сидевшего в кресле, вдруг оживился взгляд и он стал что-то неразборчиво говорить, однако окружающие не поняли старика. Вскоре, видимо устав, он стих. Шарля разместили на ночь в гостевой. Когда в доме все уснули, он проник в свою бывшую комнату и открыл потайную каморку, ту, которую мы с тобой обнаружили. Он оставил там темно-зеленую маску, перстень с камнем, небольшой флакон и рукопись. Затем он вышел из дома и, стоя на крыльце, произнес вслух:
— Всегда надо завершать начатое, как бы поздно для этого ни было! — И зашагал по той же тропинке, что вела к болоту.
В этот раз он не раздумывал и, сразу кинувшись в вонючую трясину, скрылся в ней, словно спрятавшись от чего-то более страшного. Лишь пару раз поднялись пузыри на поверхность, и все успокоилось — как будто ничего не произошло. От него не осталось никаких следов.
Роман, как ты и хотела, я закончил, но хочу тебя успокоить, Яринка, — о своих видениях я не написал ни слова. Как и хотел Дмитрий, я показал в финале романа, что Шарль де Виржи сумел перебороть своих демонов и не пошел путем чудовищного Фламеля. Он осознал, что человеческая жизнь — главная драгоценность, на которую нельзя покуситься из прихоти или корыстных желаний. Однако роману придется очень долго дожидаться встречи с читателями — он не отвечает духу и требованиям нынешнего времени.
На этом удивительные события не покинули меня. Три дня тому назад, когда я, спеша на работу, вошел в университет, меня окликнули:
— Василий Иванович Хома! Какая приятная неожиданность!
Насмешливый голос я сразу узнал, и он не сулил мне ничего хорошего…
Закончив чтение, Оксана задумалась. Похоже, что человек, писавший это, имеет проблемы с психикой: общается в дневнике с умершей женой, верит, что путешествует во сне в прошлое: становится свидетелем убийств, совершенных Шарлем де Виржи ради продления жизни. Верит, что де Виржи это удалось, раз тот, не изменившись внешне, вернулся в свой дом, когда внуки уже стали стариками. На первый взгляд, это ничего не дает для поиска пропавших девушек.
«Какое отношение эта фантастическая история из прошлого может иметь к реальному исчезновению девушек в наше время? Зло всегда реально и имеет конкретный адрес».
Интуиция подсказывала Оксане, что что-то прошло мимо ее внимания. Невольно в ее памяти промелькнули детали двух встреч с Вероникой, и ее осенило: «Фотография! Как я упустила это из виду?»
Оксана открыла папку с фотографиями в айфоне. Перед ней замелькали фотографии из поездки в Турцию. Величественные дворцы, стройные минареты с полумесяцами, богато украшенные мечети, оживленные улицы, площади с обязательными, не похожими друг на друга фонтанами, знакомые лица. А вот и фотография светловолосой девушки, сидящей на стуле у окна. На первый взгляд, в ней нет ничего особенного.
«Присланное фото подруги скорее напугало Веронику, чем успокоило, а экстрасенс подтвердила плохие предчувствия девушки».
Особого доверия к экстрасенсам у Оксаны не было, и все же она перезвонила Якимчуку.
— Я хотела бы провести экспертизу фотографии пропавшей девушки. Вы мне поможете?
— Козлова, вечно ты со своими заданиями. Манипулируешь мною, пользуясь моей слабостью к тебе, — недовольно забубнил следователь. — Хорошо, я созвонюсь с частным экспертом, Вадимом Николаевичем. Сама отвезешь ему фотографию.
— Спасибо, Петр Николаевич, вы моя палочка-выручалочка.
— Договоришься, Козлова! Ты своими словами меня на грешные мысли наводишь.
Вскоре следователь перезвонил и рассказал, куда ей надо ехать и к кому обратиться.
Частный независимый экспертный центр находился на Сырце в двухэтажном белоснежном здании, обшитом сайдингом. Вадим Николаевич принял Оксану сразу. Это был мужчина лет пятидесяти, с внешностью профессора вуза — круглое холеное лицо, высокие залысины и почти полностью седые волосы. Он ее встретил в белом халате, подобно врачу, и сразу завел в лабораторную комнату, заставленную множеством приборов. Присев за стол, на котором находился мощный микроскоп, он указал ей на стул напротив и нетерпеливым тоном крайне занятого человека, которого оторвали от важной работы, произнес:
— Ну-с, показывайте фотографию.
Оксана вытащила из сумочки айфон, нашла на нем фотографию и протянула эксперту. Тот быстро перебросил фотографию на компьютер.
— Что вы хотите о ней узнать?
