Этим и объясняются те «четырехаршинные» слова, о которых упомянул в своем выступлении Бухарин. Все участники XII съезда прекрасно понимали, что адресуются они исключительно тем чиновникам, которые допускают бюрократические извращения государственной политики на окраинах. И не случайно в приведенном выше документе слово «русские» Ленин берет в кавычки, пояснив, что он имеет в виду под этим великорусские и колонизаторские тенденции.
Все прекрасно понимали, что когда Ленин в своем письме пишет об «истинно русском держиморде», то со времен гоголевского «Ревизора» под этим подразумевается казенный чин — хам и насильник по отношению к нижестоящим, более слабым и зависимым людям.
О том, что именно так воспринимали послание Ленина делегаты съезда, свидетельствовало, в частности, выступление одного из представителей Туркестана X. Мусаева. «Когда уполномоченные представители, — рассказывает он, — которые не знают жизни национальностей, живущих в этой республике, приезжают, они изображают из себя восточных людей, даже надевают халат…
Проходит месяц, они снимают халат и через три месяца становятся… не работником по проведению национальной политики на местах, а становятся диктаторами не этой республики, а той которая его посылает… Правительство самостоятельной республики становится жертвой этого полномочного представителя»1.
А устойчивое и ироничное словосочетание — «истинно русский человек», которое употребляет Ленин, в прессе начала XX века и в обиходном разговоре адресовалось исключительно черносотенцам и их духовным лидерам — молдаванину Пуришкевичу и немцу Грингмуту, которого С.Ю. Витте публично обвинил в том, что, призывая «истинно русских людей» к борьбе с жидами и прочими инородцами, он скрыл свое еврейское происхождение.
«Грингмут, — писал Витте, — представляет собой все свойства ренегата. Известно, что нет большего врага своей национальности, своей религии, как те сыны, которые затем меняют свою национальность и свою религию. Нет большего юдофоба, как еврея, принявшего православие»
1153
1154.
Делегатам XII съезда, обсуждавшим ленинское письмо «К вопросу о национальностях или об “автономизации”» и в страшном сне не могло приснится, что спустя почти сто лет, кто-либо, как это делает В А Сахаров, грудью встанет на защиту держиморд и обвинит автора данного письма в «русофобии»
1155.
На последнем заседании XII съезда 25 апреля были оглашены результаты выборов в центральные органы партии. Эти результаты и перемены, произошедшие в партии за год, наиболее наглядно просматриваются при их сравнении с итогами выборов в ЦК на XI съезде РКП(б).
Напомним, что на XI съезде фигурировало три списка: два, предложенных группами делегаций, и один — традиционный, представляющий собой чистый бланк, в который делегаты вписывали тех, кого они считали наиболее достойными для избрания в ЦК. И именно этим третьим списком воспользовалось тогда большинство (302 из 478) голосовавших.
На XII съезде для выборов членов ЦК предлагался лишь один, отпечатанный типографским способом список из 40 человек, согласованный со всеми крупнейшими организациями партии. В конце списка пояснялось, что: «…а) в случае замены кого-либо из указанных в списке, имя его зачеркивается и против него вписывается фамилия предлагаемого кандидата; б) вписывание сверх указанного числа членов и кандидатов — не допускается; в) голосование производится только настоящими бланками и все изменения в списке делегаты должны производить на этом бланке»1.
То есть впервые появилась возможность, не утруждая себя выбором, опустить в урну готовый бюллетень.
По опыту XI съезда было очевидно, что все включенные в этот список будут избраны в состав ЦК, ибо трудно предположить, что несколько сот делегатов впишут дополнительно одни и те же фамилии. Но зато достаточно было сговориться даже не очень большой группе делегатов, чтобы принципиально изменить место в списке того или иного кандидата.
Все это при голосовании создавало несколько иную ситуацию, ибо думать теперь надо было уже не о том, кто наиболее достоин избрания, а о том, кого вычеркивать. Возникала и опасность того, что наиболее проходными кандидатами могут оказаться представители «золотой середины» — те, кто не вызывал у делегатов ни положительных, ни отрицательных эмоций.
Итак, из 408 делегатов с решающим голосом в голосовании приняли участие 386. Первым по большинству полученных голосов (все 386) шел Ленин. 385 голосов, т. е. по одному против, получили Калинин и Дзержинский. 384, по два против — Бухарин, Кубяк, Петровский, Рудзутак, Сталин. Три голоса против получил Чубарь, а по четыре (т. е. 382 «за») — Андреев, Киров, Рыков, Томский. Зеленский (380 голосов) стал четырнадцатым. А Сулимов и Угланов (по 379 голосов) разделили пятнадцатое и шестнадцатое место
1156
1157.
Если сравнить эти итоги с соответствующими данными о голосовании на XI съезде, то увидим, что лидирующая группа изменилась следующим образом: в ней появились Киров, Кубяк, Чубарь, а выпали — Троцкий, Радек, Раковский, И.Н. Смирнов и Орджоникидзе.
Элемент случайности в полученном при голосовании месте в списке, конечно, был. Николай Афанасьевич Кубяк, работавший с 1920 года в аппарате ЦК ответственным инструктором и лишь незадолго до съезда ставший секретарем Даль-бюро ЦК, и помышлять не мог о том, что по числу голосов окажется в одной группе со Сталиным и Бухариным.
Но гораздо более сенсационными оказались другие передвижки. Троцкий, поделивший на XI съезде первое место с Лениным, теперь, получив 49 голосов против, оказался в конце списка на 35 месте. (Забегая вперед, отметим, что через год, на XIII съезде, он вообще оказался на предпоследнем месте.)
Радек (33 против) перекочевал с б на 33 место. Раковский (50 против) — с 9 на 36. Орджоникидзе (72 против) — с 15 на 37 место. Не принесли также радости итоги голосования Каменеву (14 против), передвинувшемуся с 16 на 24 место, и Зиновьеву (27 против) — с 19 на 32 место.
Как видим, при 386 голосовавших, списочный рейтинг внутри ЦК определяли буквально считанные голоса. Несли бы оппозиционно настроенные делегаты сговорились, то, вероятно, «тройка» — Каменев, Зиновьев и Сталин — получили бы куда больше голосов против. Но они, судя по всему, сконцентрировались на попытке провести в ЦК И.Н. Смирнова (на XI съезде 14 место) и Т.В. Сапронова, которых вообще не было в списке.
Но эта попытка оказалась неудачной. Смирнова вписали 191 делегат, а Сапронова — 135. Подавляющее большинство фамилий, дополнительно включенных в список (около 70), получили лишь от 1 до 20 голосов. Между тем, за замыкавшего список избранных членов ЦК (№ 40) М. Харитонова отдали свои голоса 264 делегата.
