— Нет, не пойду. Я уже вышел из того возраста, чтоб стоять у двери. Не хочет открывать, не надо.
— Хозяин барин, — согласился Ник, остановившись. — А то смотри, я могу и сам сходить.
— Поехали, — хмуро произнес Леша. — Сама прибежит.
Досада переполняла меня. Я едва сдерживалась, чтобы не выскочить из своего укрытия и не наговорить им всяких гадостей. Но нет, я прекрасно осознавала, что вначале мне нужно как следует встретить Ларку и со спокойной душой проводить ее. А потом — будь что будет.
Серебристая машина вырулила со двора, и только после нескольких минут бессмысленного ожидания я вышла из чужого подъезда и медленно поднялась по лестнице домой. Я редко пользовалась лифтом, памятуя, что лестница — самый доступный и эффективный тренажер для мышц ног и сердца. Обычно на свой этаж я взлетала через две ступеньки, не замечая подъема, но тут сердце мое колотилось, а дыхание сбивалось, словно на полную мощность запустили испорченный механизм и он вот-вот сломается, не выдержав нагрузки.
Войдя в квартиру, я поставила пакеты на пол и, не снимая шубки, опустилась рядом.
Зазвенел телефон. Я решила не поднимать трубку, но телефон трезвонил, как назойливая муха, и я не выдержала.
— Алло, — устало произнесла я и сама не узнала свой голос.
Трубка молчала, только потрескивание доносилось до моего слуха.
— Алло! — более требовательно повторила я, но результат был тот же — тишина.
В сердцах я бросила трубку на рычаг и отошла к шкафу, чтобы повесить шубу. Очередной звонок заставил меня вздрогнуть. Я подняла трубку и стала молча ждать.
«Кому надо, тот сам начнет разговор, — решила я. — А я буду молчать как рыба».
— Ты почему молчишь? — после некоторой паузы произнес Леша.
— А ты? — спросила я.
— Странно… И дверь не открываешь, — не ответил на мой вопрос Леша и тут же спросил изменившимся голосом: — У тебя… Ты не одна?
— Одна, — бесстрастно ответила я.
— Я не верю тебе.
— Не верь. — Я повесила трубку.
Я вышла на кухню и села на стульчик, опустив лоб на холодный пластик кухонного стола.
Телефон снова зазвенел, но теперь я не только не вздрогнула, но и поняла, что он звенит, с запозданием.
«Пусть хоть взорвется от натуги, — решила я. — Ни за что не подойду».
Телефон замолчал только тогда, когда силы мои были уже на пределе. Я готова была сорваться с места, схватить это неугомонное достижение человеческой цивилизации и грохнуть его об пол, тем самым заставив заткнуться на веки вечные.
Я даже не заметила, как плотная темень опустилась на крыши домов. Когда я подошла к окну и посмотрела на дом напротив, оказалось, что более половины окон уже погружены по тьму. Очень скоро погас свет и в оставшейся половине, лишь несколько полуночников все еще, как и я, не легли спать.
Время перекатило далеко за полночь. Собрав силы, я стала стряпать на кухне.
«За три часа управлюсь», — решила я, мельком взглянув на настенные часы, стилизованные под глиняную тарелку, по обе стороны которой висели в тон ей разделочные доски — одна в форме большой рыбины, а другая — петуха. Доски были ярко разукрашены и покрыты светлым лаком. Мой взгляд задержался на них, и я улыбнулась. Они напомнили мне цветастые игрушки, какие делал сосед в моем далеком безоблачном детстве. Я снова вспомнила о Ларке.
В мутном свете луны асфальт поблескивал шероховатой поверхностью, словно река. По нему изредка пробегали машины…
«Машина, — подумала я. — Мне же нужно заказать машину, иначе я не смогу добраться до вокзала».
Я порылась в тумбочке и извлекла объемистый справочник. «Такси» — нашла я графу и стала торопливо набирать указанный номер.
— Здравствуйте, с вами разговаривает автосекретарь службы… — услышала я и поняла, что вряд ли в это время мне удастся заказать машину.
Оставалось только бежать на улицу и ловить частника. Вариант, конечно, не из приятных. В другой ситуации я бы ни за что не решилась в четыре утра встать на дороге ночного города.
Время поджимало. Я выключила все конфорки, жаркое и бульон обернула одеялом, в надежде, что приготовленные мною блюда за время отсутствия не остынут, и Ларка, приняв душ с дороги, сможет отведать их в наилучшем виде.
Бессонная ночь никак не давала о себе знать. Я была совершенно бодра и полна энергии. А днем можно будет пропустить практику, позвонив шефу и сказавшись больной.
22
— Поезд номер восемь «Братислава — Москва» прибывает ко второй платформе. Повторяю… — услышала я И побежала встречать подругу.
Я летела параллельно притормаживающему составу и пыталась заглянуть вовнутрь вагона.
Ларки пока не было видно.
«Ух, челночница, сидит небось загруженная баулами, носа высунуть не может, — незлобиво ругала я подругу. — Ничего, сейчас встретимся, рассмотрю всю как есть. Интересно, какая она?»
Поезд остановился, двери открылись, и проводники в синих форменных костюмах вышли на платформу.
Ларки не было. Я начала волноваться.
— Какое сегодня число? — обратилась я к проводнику, краем глаза наблюдая за выходящими пассажирами.
— Седьмое, — усмехнулся он.
— А поезд этот — восьмой? — не отставала я.
— Он самый… — Проводник разулыбался. — Кого встречаешь?
— Подругу.
— А чего так волнуешься? Все на свете перезабыла.
На мгновение мне показалось, что за вагонным окном мелькнул знакомый овал лица. Я подскочила к окну вплотную и поняла, что ошиблась. Женщина, которую я спутала с подругой, была некоторыми чертами похожа на Ларку, но гораздо старше, ниже и толще.
— Нет, не она, — пробормотала я и снова вернулась на прежнее место рядом с проводником.
— А вагон, — начала я, но проводник быстро продолжил мой не законченный вопрос уже готовым ответом:
— Шестнадцатый. Город — Москва, планета — Земля Солнечной системы. — Он весело оценил мою растерянную физиономию. — Год на дворе тысяча девятьсот девяносто первый. Ты случайно не с луны свалилась?
— Да ну вас, — отмахнулась я от его подковырки.
— Кого же ты встречаешь, а?
— Подругу.
Народ уже почти освободил вагон, там, за дверью коридорчика, оставалось еще человека три, но все они были мужского пола, судя по проплывшим за грязным стеклом силуэтам.
— Ну надо же… — растерянно оглянулась я по сторонам.
— Может, вагон перепутала? — подсказал проводник.
— Я — точно нет. Но, может, телеграф…
— Ирка! — услышала я радостный возглас и уставилась на выходящего мужчину в дорогой кожаной куртке на меху и тоже кожаной кепке. Шарф был небрежно обмотан вокруг горла, и один конец его свисал за спину. Мужчина держал в левой руке, выставленной вперед, огромную сумку, правая рука волокла сзади что-то, по всей видимости, не менее тяжелое и большое.
