— Мать знал, отца… — внимательно посмотрел на Павла, — отца — нет.
— А матушку вашу можно увидеть?
— Почти четыре года назад с ней произошел несчастный случай: тяжелое ранение, истощение… Простите, но я не хочу говорить об этом.
— Извините, не знал. Соболезную, — фальшиво сочувствует папаня, переглядываясь с дедом.
Киваю в знак признательности. Пока мне везет, что вопросы поставлены именно так, и они сами додумали подробности. Спроси они, жива ли матушка, пришлось бы гораздо хуже.
— Тогда вы не будете возражать, если мы проведем анализ на родство?
— Вы же все равно не отступитесь? — впервые за весь разговор «оскалился» я.
— Вы против? — удивляется старший.
— Честно сказать — я ни за, ни против. Моя жизнь уже устоялась и без вашего участия, я достаточно успешен, пусть и только на своем уровне. Так что мне все равно.
— Зато нам не все равно! — горячась, подает голос Павел.
— Хорошо. Куда мне подойти, чтобы сдать кровь?
— Никуда, у нас все готово. — По сигналу хозяина в дверь проникает незаметный человек с аптечкой в руках. Отмечаю, что это не целитель и даже не одаренный, а после того, как он трижды не попал в вену, понимаю, что вообще не медик. Кровушки у меня откачивают — хватит напоить пару вампиров, но поскольку почти ничего не знаю о тестах на родство — терплю. Потом урод лезет ватными палочками в рот и в нос, сделав несколько соскобов. Эта процедура чисто физически не несет никаких отрицательных ощущений, но почему-то выглядит настолько унизительной, да еще на глазах у двух князей, что зверею не по-детски.
Заживив последствия неумелого забора крови, обнаруживаю, что оба Потемкиных с интересом смотрят на меня: блин, скорость заживления немало может сказать знающему человеку!
— Что?
— Вы целитель?
— Еще нет, но азы знаю, — изо всех сил держу себя в рамках вежливости.
— Собираетесь учиться?
— Сначала гимназию закончу, а там видно будет. Если это все на сегодня, могу я идти?
— А результаты теста вам неинтересны?
— Почему-то уверен, что вы мне сообщите.
— Наглеете, молодой человек!
— Есть немного. Но ваш косорукий работничек убил во мне всю вежливость на сегодня. — Меня несет, но ничего не могу с собой поделать — злость просто клокочет. — Так могу я идти, ваши сиятельства?
— Да, конечно.
Выходя за ворота, в одном из окон успеваю заметить отпрянувший в тень женский силуэт. Жму плечами и оглядываюсь по сторонам.
На противоположной стороне улицы неожиданно нахожу глазами Метлу, чуть поодаль — Земелю. Слегка удивляюсь их присутствию, потому что двойка моих охранников спешит ко мне из расположенного неподалеку магазина. Не торопясь бреду в сторону канала, давая возможность охране догнать меня еще до перекрестка. Последнее, что помню, — это черный микроавтобус, дверь которого распахивается точно напротив, и укол в плечо.
Очнулся висящим на связанных руках в незнакомом помещении без окон. Бонусом шла блокирующая силу сбруя, а супербонусом — два избивающих меня амбала. Работали мужики методично, постоянно сменяя друг друга. Отрешиться от ощущений, чтобы сделать ответку, никак не получалось, а отключать боль я не умел. Ничто в моих обеих жизнях не приготовило меня к такой ситуации; стоило только хоть чуть-чуть сконцентрироваться, как новый удар сбивал настрой.
Попытался поговорить с мучителями; итог — разбитые губы и прикушенный язык. Попытка притвориться потерявшим сознание тоже ни к чему не привела: пока один продолжал бить, второй просто окатил ледяной водой из стоящего на полу ведра.
Сколько продолжался этот беспредел — сказать трудно, чувство времени потерял напрочь. Наконец шум за пределами помещения отвлек извергов. Выкачивая последние ресурсы из измученного организма, я стал готовиться подороже продать жизнь. К счастью — не потребовалось. Прикрытая до того дверь влетела внутрь, сбив одного, а появившийся на пороге Олег мгновенно вырубил второго палача.
— Нашел! — крикнул он в коридор, прежде чем бросился снимать меня с импровизированной дыбы.
В проеме нарисовался Иван:
— Ох ты ж господи!
Аккуратно уложив меня на выбитую Земелей дверь, Иван принялся накачивать целительной энергией. Мой источник оказался не так пуст, как мне казалось, так что, получив свободу от блокирующей сбруи, включился в процесс излечения. На удивление, ни одна кость не была сломана или даже треснута. Живого места не было, но все это исправлялось простым прогоном энергии по телу и временем. Пока лежал, слушал доклад и охреневал от обилия новостей.
— Пока ты был в гимназии, на «фаворитовскую» квартиру пришел звонок: сворачивать наблюдение. На сбор и отъезд им дали сутки. Мы, как понимаешь, сильно удивились, если не сказать покрепче. Шаман велел нашим слухачам продолжать прослушку и не прогадал: бригадиру еще раз позвонили и дали команду: «Зеро». Хрен знает, про что это, но очень похоже, что тебя хотят помножить на ноль. После звонка их старший и еще трое снялись и переехали, Рус их чудом перехватил и теперь пасет. Леха тоже съездил осмотреться, где они засели, а потом остался в офисе на связи. Ну а мы решили тебя на всякий случай встретить.
— С Борькой все нормально?
— Борис давно на базе, я проверил. Велел ему сидеть и не высовываться пока.
— Хорошо. Так это они меня взяли?
— Вообще не они, сейчас полюбуешься кто. Те четверо пока на другой квартире устраиваются, ждут, когда остальные домой отчалят. Славка, акробат хренов, в форточку им жучок прилепил, Леха говорит — думал, у него сердце остановится, как тот по балконам перебирался, ладно еще мог его своим ветром подстраховать. Так что эти у нас под колпаком. Остальные «фаворитские» съезжаются на старую квартиру, утром чуть свет собираются дружно в Москву, их наши ребята тоже контролируют.
Минут через десять смог подняться с лежанки и выйти в люди. Несчастный лестничный пролет преодолевал как подъем на Эверест: если б не Ванина поддержка, в паре мест точно бы свалился. К утру почти все пройдет, но пока — кряхтел, сопел и матюгался. Свобода встретила ледяным порывом ветра из незастекленных проемов окон. Оказалось, что привезли меня на какую-то заброшенную стройку. Земеля, как наседка крыльями, всплеснул руками:
— Черт, идиоты! Стойте тут! — и «похоронил» меня в собственной необъятной куртке. Метнувшись куда-то за угол, вернулся с моим пальто, изгвазданным в пыли и строительном мусоре. В четыре руки они с Метлой сначала стащили с меня мокрые вещи, а потом завернули в сухое. Жить сразу стало веселее. А после того как на запястьях защелкнули лечебные браслеты — еще и легче.
За углом меня ждала эпическая картина: два моих горе-охранничка (будем честны — парни нанимались бойцами, а не телохранителями, а я своими необдуманными действиями еще и усложнил им задачу) сидели на замотанном чем попало до состояния мумии Григории Осмолкине, мать его, Орлове.
