Зарплата у Максима, как и у всех его коллег в нижегородском ООО «Наш дом», около 10–12 тысяч. Но, как и все его коллеги, Максим подрабатывает в свободное время: «Хороший сантехник по рукам идет. Сделал человек себе ремонт, поменял все трубы, остался доволен и рекомендует меня своему знакомому. Тут 100 рублей, там несколько тысяч – вот и приработок». Максим считает, что работать сантехником сейчас еще и интереснее стало: «Раньше было одно железо и чугунина – с этим возиться долго и муторно, без сварки не обойдешься. А сейчас новые материалы, с ними проще, быстрее и самому даже любопытно – как чего соединить, чтобы лучше получилось. Так что наша профессия на подъеме! И материально выгодно».
...
«Очень часто нас жильцы в квартиры не пускают. Кричат: «Мы сантехника вызывали, а ты, парень, точно не сантехник. Иди отсюда». Мы ж приходим гладко выбритые, в спецодежде, не пьяные, а главное – молодые».
«Старики», правда, ворчат о том, что «сухой закон» в профессии подрывает традиционное уважение к рабочему человеку и атмосферу доверия: «Я работаю тут с 1975 года. И я так скажу: мы изменились за это время, но и люди изменились. Раньше – поставят тебе, накормят, напоят. Ключи в мастерскую приносили: пусть, мол, сантехник придет в квартиру, когда я буду на работе, и все сделает. А сейчас у всех двери железные, строго на тебя смотрят, выпить не предлагают. Мы не пьем, но хоть предложить-то можно?..» – жалуется Владимир Сетюков. Впрочем, некоторые – однозначно приятные – аспекты профессии остаются неизменными: «А женщины приставали к нам всегда, слава богу, хоть это не меняется. Одиноких много. Конечно, женщине приятно, когда к ней спаситель такой приходит, все делает, выручает ее. Вот она глазками и стреляет».
Но молодые сантехники (случается, что уже в 29 человек – мастер и наставник, а в учениках у него – юноша слегка за 20) своим новым образом, похоже, довольны. Удивляются только живучести старого: «Очень часто нас жильцы в квартиры не пускают. Кричат: «Мы сантехника вызывали, а ты, парень, точно не сантехник. Иди отсюда». Мы ж приходим гладко выбритые, в спецодежде, не пьяные, а главное – молодые». Да огорчаются бытовой дикости жильцов: «Самый аврал у нас после праздников, когда народ начинает выбрасывать в унитазы недоеденный холодец, оливье, целые куски курицы. А в унитаз нельзя ничего выбрасывать, даже бумагу! Сколько мы ни говорим, вам, жильцам, все без толку. Вы и тряпки туда вываливаете вместе с водой, и котят топите. Сколько можно! У нас из-за ваших котят постоянные засоры!»
Нетипичный автомеханик
Другой колоритный архетип рабочего, немногим уступающий сантехнику по популярности в народе, – автомеханик. Возможно, Анатолий Вайсман – нетипичный автомеханик. Он владелец автомастерской, но не прочь постоять у станка, если надо.
Высокие синие металлические боксы под единой крышей. На воротах предупреждение: «ООО “НПП Такт” – сносу не подлежит!» На крыше мощная телеантенна. «Да, это автосервис Вайсмана, – подтверждает человек, ковыряющийся в моторном отсеке “Форда”. – А вон он сам». Ворота правого бокса открываются, из них бодро выезжает Suzuki Grand Vitara, а следом выходит пожилой бородатый мужчина в синем халате, машет рукой отбывающему клиенту и направляется к нам.
На один бокс-пост автосервиса загнан под рихтовку «Мерседес-Бенц ML 430», а на втором реставрируют кузов «Бьюик» выпуска 1939 года. «Опель» и «Форд» снаружи ждут очереди. Рядом с правым боксом дверь в кабинет генерального директора предприятия, над дверью прибита натуральная табличка из поликлиники: «Психиатр».
В крошечном кабинете умещается не только просторный рабочий стол с компьютером и оргтехникой, но и стулья для посетителей и стеллажи. На столе два флага – России и Израиля. Полки забиты засаленными руководствами по ремонту автомобилей от «Москвичей» до «Мерседесов», дисками со спецификациями, каталогами запчастей и видеоинструкциями, тут же подборки журнала «За рулем».
Не успели расположиться, в двери появляется клиент. У него водительское кресло ходит ходуном – что-то с креплением. Какое-то время назад крепление уже ломалось, его на другом сервисе чинили, но, видимо, починили плохо.
...
«Мастерская тем и отличается от сервиса, что в ней должны уметь выполнять нестандартную работу».
«Сегодня сделаете?» – с надеждой в голосе уточняет клиент. «Думаю, к вечеру», – уверенно говорит Вайсман, доставая бланк заказа. К подъемнику подъезжает «Форд Мондео», клиент оставляет ключи и уходит. «Мастерская тем и отличается от сервиса, что в ней должны уметь выполнять нестандартную работу, – гордо поясняет Вайсман. – Приехал бы этот парень в дилерский автосервис – там разговор один: замена всей направляющей в сборе. Для его кресла с электроприводом – около 20 тысяч рублей, плюс работа, на тридцатку набегает. А мы заменим пару мелких деталей и возьмем всего 2 тысячи. Родные фордовские не продаются по отдельности, но сможем что-то подобрать или сами изготовим».
Часть рабочего дня проходит в разъездах – запчасти, расходники… Анатолий Вайсман садится за руль ухоженной красной вазовской «копейки». «Исторические «Жигули» – снимались в документальном фильме «Народный автомобиль». – Вайсман заводит мотор. – Здесь двигатель 1,8 литра и коробка передач от «Шеви-Нивы». Летит 160!» У Вайсмана есть и второй автомобиль – редкий «Мерседес 124 Sportline» 1988 года, но это для парадных выездов.
Между тем дело доходит до многострадального кресла из «Форда».
– Анатолий Михайлович, давайте я поставлю алюминиевую шайбу, и все путем. – Автослесарь Валера крутит в руках какую-то шпульку.
– Ага, и будем как козлы из того сервиса, который его чинил до нас, – машет рукой Вайсман.
На первый взгляд проблема выеденного яйца не стоит: надо заменить винт с фигурной втулкой, который крепит механизм перемещения кресла вперед-назад. Но в этом соединении как раз вся загвоздка: чтобы обеспечить свободное скольжение, необходимо точно выверить размеры втулки и винта. Причем материал деталей должен быть совместим, ведь им тереться друг о друга. В противном случае конструкция будет скрипеть или ее вообще заклинит. Может, взять бронзу? Вайсман удаляется в кабинет, рисует чертеж узла и погружается в раздумья. Видел бы эту картину человек, который отдал машину для копеечного ремонта…
Через три часа Анатолий Вайсман откуда-то из ящиков с металлической мелочовкой, извлекает прототип узла для кресла «Мондео». «Это очень сложная и точная работа, кроме меня, никто не справится», – говорит Вайсман, включая токарный станок.
«Одновременно честно и хорошо автосервис жить сегодня не может, – констатирует Вайсман. – Например, плеснут незаметно тосол в масло и показывают: мол, эмульсия в масле – пробило прокладку головки блока, менять нужно! Перед клиентом целые спектакли разыгрывают – делают страшные глаза, хватаются за сердце: как вы, мол, детей на такой машине возите? И честно меняют хорошую деталь на хорошую же».
...
«Это очень сложная и точная работа, кроме меня, никто не справится… Это мой, так сказать, кувот – «гордость бытия» на иврите».
