Широкая утоптанная площадка, по ее размерам можно судить о
размахе крыльев драконов, а по обеим сторонам с десяток длинных просторных
сараев, неопрятных, сколоченных наспех, явно возводили недавно, срочно.
От городских ворот в сторону этих сараев тянулись вереницы
подвод, плелся скот, воздух заполнен скрипом колес, мычанием, ревом. Часть
скота забивали прямо подле сараев, снег пропитался кровью, остальных гнали по
узким горным тропам, пока не исчезали из виду.
– Торговля ширится, – объяснил Коман. В этом
городе он чуть ожил, заговаривал уже сам, не дожидаясь расспросов. – Это
все наверх… в Долину Драконов! Народ к Иггельду идет охотно. Говорят, в его
долине золотые самородки прямо на земле. Вот только…
Он умолк в нерешительности. Аснерд поинтересовался с
любопытством:
– Что не так?
– Говорят, что надо поцеловать дракона в зад, –
выдавил Коман смущенно, – иначе Иггельд не примет.
Болгор злорадно захохотал, но, перехватив укоризненный
взгляд Вяземайта, поспешно отвернулся. Судя по его роже, это он запустил такую
шуточку, народ поверит, зная, как Иггельд обожает своих драконов.
Все спешились, Болгор собрал коней и увел в конюшню.
Выходя, закрыл ворота и задвинул на два засова. Аснерд все
поглядывал на небо, спросил раздраженно:
– И долго мы здесь будем торчать? Разве уже не утро?
Вяземайт сказал злорадно:
– Пока Итания не выйдет замуж.
Придон подпрыгнул, глаза дикие, его сразу затрясло, Аснерд
торопливо крикнул:
– Да пошутил он, пошутил! У дурня и шутки дурацкие.
Но Придона била крупная дрожь, сердце стучало все чаще, а
глаза стали совсем отчаянными. Аснерд поспешно встал обхватил его за плечи,
прижал к своей мощной груди. Придон слышал могучие толчки сердца воеводы, а
широкая длань Аснерда утешающе шлепала его по спине с небрежной велича – вестью
морского прибоя.
– Брось, – прогудело над ухом, – брось! Он же
не человек, а всего лишь волхв. Что он понимает?.. А прилететь за нами должны,
обязательно должны. Они ж не знают, что ты такая ранняя птаха! Думают, что раз
песни складываешь, то обязательно свинья свиньей. И спишь от пуза, как
распоследняя свинья.
Вяземайт засмеялся.
– И вообще лодырь, – добавил он злорадно. –
Иначе откуда песни?
Аснерд похлопал Придона по спине, прижал сильнее и отстранил
на длину вытянутых рук.
– Ну, ты как?
Придон не мог смотреть в ясные понимающие глаза воеводы,
поспешно уронил взгляд, затем вовсе увел в сторону, словно скользил им по
снегу.
Коман и Болгор, только бы не сидеть без дела, развели костер
и вытащили из мешков ломти холодного мяса. Издали донесся крик Конста:
– Летит!
Аснерд отпихнул Придона, синие глаза впились в чистое ясное
небо. Придон подпрыгнул, дико огляделся. Перед глазами от напряжения запрыгали
звездочки. Аснерд вытянул руку.
– Да вон же он!
Толстый палец с ногтем, как панцирь толстого жука, упирался
в пустоту. Вяземайт, как и Придон, всматривался безуспешно, но в Артании все
рассказывали у костров о чудесном даре рода Аснерда, потому оба смотрели,
смотрели, смотрели, пока у Придона не вырвался ликующий вопль:
– Вижу!
Сперва это была только черная точка, но она двигалась, очень
медленно росла. Придон различил едва заметные взмахи крыльев, продолговатое
тело, даже вытянутый хвост. Дракон терял высоту, крылья просто растопырил, а
когда снизился еще, Придон различил плотно прижатые к белесому брюху лапы. Лапы
почти не видать, в брюхе там вмятины, так что дракон выглядит очень крупной
безногой ящерицей.
Дракон сделал круг, седока все еще не видно, теперь и сам
дракон почти неразличим с его белесым брюхом, таким малозаметным на таком же
белесом небе, что удобно для подкрадывания к пасущимся коровам.
Придон невольно оглянулся на стены города, так и хочется
броситься под их защиту. Вяземайт и Аснерд все еще стоят, зачарованно глядя
вверх. Дракон снижался, теперь видно, насколько чудовищно громаден, одни только
крылья закроют половину всей площадки, а когда сядет, то длинный хвост разрушит
ближайшие сараи.
Дракон прошел над городом и ушел далеко за его стены.
Придону показалось, что с загривка дракона свесилась голова, после чего дракон
сделал круг, снизился, прошел почти над их головами. Сильный удар ветра бросил
Придона оземь, он перекатился через голову, растопырил руки, хватаясь за все,
что попадалось, вскочил, никакого ветра нет, а дракон уже разворачивается
далеко за краем площадки…
Придон бегом бросился к Аснерду, сзади рев, скрежет, земля
дрогнула, затрещал камень. В спину ударила тугая волна перегретого животного
тепла. Аснерд ухватил Придона, не дал шарахнуться о стену, а на площадке стояла
снежная буря, при посадке крылья дракона взметнули целое облако снега, теперь
оно нехотя опускалось, а дракон пробежал с полсотни шагов, остановился и сразу
лег всем телом на промерзшие камни.
Мощный бас над ухом Придона прорычал:
– Какой красавец!
Морда дракона лежала на земле всего в десятке шагов от
Придона, но все равно нависшие, как выступы скал, надбровные дуги оказались на
уровне глаз человека. Сейчас глазные яблоки дракона были закрыты толстой
кожистой пленкой, но он как почувствовал взгляд человека, веко поднялось, на
Придона взглянули самые огромные и страшные глаза, какие он когда-либо видел.
Нечеловеческие и нерассуждающие глаза рептилии, холодные и точные, умеющие
только находить цель для убийства.
Ноги ослабели, Придон чувствовал, как бешено колотится
сердце, слышал голоса Аснерда, Конста и Вяземайта, что-то говорили Коман и
Болгор, потом Вяземайт засмеялся:
– Аснерд, он в самом деле… Точно, похож на тебя! Не
заметил?
Голова дракона напоминала каменный валун, грубо обделанный
тупым долотом. Глаза пряталась в узкие каменные щели, даже короткая шея
выглядит литой, хотя от затылка по ней идет короткий гребень, а на спине уже страшный
костяной лес до самого кончика хвоста. Из вывернутых ноздрей толчками
вырываются горячие струи, сожгли корочку льда на камне и теперь плавят, как
воск, сам гранит.
Аснерд сказал довольно:
– Ага. Красавец!
– И характером, наверное… – добавил Вяземайт.
– Ага, – снова согласился Аснерд. – Хорош!
На спине дракона медленно опускался гребень. Придону он
напоминал заостренные колья для казни, между которыми протянули темно-зеленую
шкуру. Сейчас эти чудовищные иглы валились одна на другую, ветер уже не трепал
гребень, хотя дракон сел на площадку точно против ветра.
На спине появился человек в теплой меховой одежде. Спускался
по веревке, привязанной к одной из игл, соскальзывал, ударялся. Придон сразу
ощутил к нему неимоверное презрение, мужчина не должен быть таким слабым и
неуклюжим.
