– Благородный Андмир, – сказал он с поклоном.
– Чего тебе? – отозвался Андмир высокомерно.
– Жанширц велел кланяться вам…
Андмир удивился, посмотрел на сестру, потом снова на слугу.
– Мне? С какой стати?
Слуга с поклоном попытался вручить ему ларец, но Андмир
отстранился.
– Мне знать не велено, – ответил слуга. – Мое
дело – передать вам поклон от Жанширца и подарок…
Андмир, брезгливо морща нос, пальцем откинул крышку. Изнутри
хлынул свет. Андмир в недоумении вытащил золотую цепочку с крупным талисманом в
виде золотого жука с рубиновыми глазами. Милена взглядом показала, что это ему
на шею, но Андмир надевать не стал, морщась, взвесил на ладони.
– Легковато что-то… Настоящее ли золото? Этот… гм…
может всучить и дутое. В камнях я не очень, надо спросить у Жарокла, он знаток,
настоящие ли это рубины… А это что?
Он запустил руку в ларец, слуга стоял в почтительной и
вместе с тем гордой позе, слегка откинувшись назад, словно ларец был забит
доверху тяжелым.
Андмир встряхнул в руках красивую ткань, Итания рассмотрела
рубашку из тончайшей дивной ткани голубого цвета, пуговицы и застежки из
чистого золота, вдоль ворота толстые золотые нити в несколько рядов, а на груди
уже приколота крупная брошь янтарного цвета.
– Ну вот, – сказал он с кривой усмешкой, –
теперь уже и ко мне начинает подлащиваться, подлая душа… Знает, что я против.
Скотина… Раньше так не делал, а теперь засуетился. Ишь, размер как точно по
мне, присмотрелся, подлец… Урод, купить меня восхотел! Милена спросила
торопливо:
– А что он, в чем замешан?
Андмир переспросил рассеянно, глаза не отрывались от
драгоценной ткани:
– Что?
– Ну, Жанширц… ты говорил, что он – преступник… Андмир
нехотя кивнул.
– Да-да, это верно, но у меня нет доказательств, я же
говорил. А если доказательств нет, то рот лучше на замок. На самом деле многих
из богатых и добропорядочных, если поскрести… такое обнаружишь!.. Так что об
этом лучше не заикаться.
Итания видела по лицу подруги, что та уже заколебалась,
готова вернуть Жанширцу слово, разорвать помолвку, если та и была, но Андмир
хмурится, уже явно жалеет, что сболтнул, отводит взор…
– Разволновал ты меня, брат, – сказала Милена
жалобно. – Так как же поступить мне?
Андмир встряхнул в обеих руках рубашку, взгляд был задумчивый,
ответил рассеянно:
– Ты уже взрослая, моя дорогая сестра. Ты умеешь все
решать сама.
Итания тихонько попятилась. Недоставало, чтобы кто-нибудь
застал за таким неблаговидным занятием, как подслушивание. Настроение
испортилось, на минутку показалось понятным, почему артане с таким презрением
говорят о продажности куявов, их мелочности.
Пышно одетый человек с благородным лицом потомственного
бера, а на самом деле – слуга из внутренних покоев относил церемонный поклон и
сказал жирным голосом:
– Его Величество Тулей Ослепительный, великий и
светлейший тцар благославенной Куявии, тцар Малой Куявии и Нижней Куявии, а
также Горной Куявии и Прибрежных Земель, а также островов в Теплом Море…
изволит позволить разрешить благородному Придону, сыну артанского тцара
Осеннего Ветра, посетить малый Внутренний Зал… Черево подхватился, сказал
быстро:
– Пойдем. Быстрее! Тцаров нельзя заставлять ждать.
Придон уже на ногах, тут же двинулся за слугой, тот шествовал медленно и важно,
спросил жадно:
– Малый Внутренний?
– Ты уже был там, – сообщил Черево. – Когда у
тебя, дерзкого, язык повернулся…
– Знаю, – сказал Придон счастливо. – Помню! С
того дня я начать жить.
Черево покосился на его сияющее лицо, вздохнул, глаза
погасли, дальше шел молча. Слуга провел через анфиладу залов, остановился у
одной двери, ее охраняли огромного роста воины, слуга кивнул им, дверь
отворилась. Все трое вошли, слуга поклонился и тут же вышел. Дверь
захлопнулась.
Придон узнал тут же комнату, в которой, как говорил Черево,
у него, дерзкого, язык повернулся просить руки Итании. Тулей и сейчас возлежал
на том же месте и в той же позе. Даже чаша с крупными орехами стояла та же.
Тулей рассеянно давил их в ладонях, слышался хруст, но на этот раз Тулей просто
раскладывал на две кучки скорлупу и очищенные ядра. При нем находился старый
однорукий маг. Он с неудовольствием взглянул на Придона и Черево, но смолчал.
Тулей указал Придону на свободное кресло за столом, а Черево
остался на ногах. Наконец Тулей изволил заметить бера, кивнул, тот низко
поклонился и поспешно плюхнулся на обитую шелковой тканью лавку.
– Я уже все слышал, – сказал Тулей. – Ты в
самом деле… Покажи то, что добыл.
Придон встал, сидя непристойно доставать меч, вытащил с
медленным достоинством, глаза Тулея расширились при виде обломка лезвия, но
сами зрачки сузились от нещадного света.
– Как… горит, – произнес он, – Барвник, что в
нем за свет?
Барвник проговорил с трудом, лицо стало напряженным, на лбу
выступили мелкие капельки пота:
– Не знаю… Тулей изумился:
– А кто у нас самый могучий маг? Кто знает?
– Боюсь, – проговорил Барвник тихо, – никто
не знает. Могу только сказать, что этот свет уже был… еще до того
благословенного дня, когда Творец создал мир.
Тулей в изумлении покачал головой. Пальцы разжались, измельченные
скорлупки посыпались на пол. Глаза не сводили взгляда с меча.
– Так чей же это меч?
Барвник помолчал, глаза его загадочно мерцали, он предложил
негромко:
– Вашего гостя, Ваше Величество, больше интересует не
то, кому он принадлежал… что героям-артанам история?.. а где последний обломок
этого меча. Ведь верно, Придон?
Придон, которому было, конечно же, жгуче интересно, чей это
меч, а то, получается, вроде бы принадлежность к Хорсу уже под сомнением,
вздрогнул, сказал поспешно:
– Да-да, мне нужно знать, где последний осколок. Я
пройду и возьму. А потом возьму Итанию!
Тулей поморщился, Черево шумно вздохнул, Придон ощутил
сильный толчок в бок. Скосил глаза, Черево показывал кулак. Жирный такой
кулачок, хоть и маленький. Храбрец этот Черево.
Он медленно вложил металл в ножны, свечение погасло. Тулей
смотрел на него исподлобья. Барвник прокашлялся, Тулей сказал неприятным
голосом:
– Говори.
Барвник сказал неуверенным голосом:
– Я привлек два десятка чародеев, перерыли все древние
записи…
– Это опусти, – сказал Тулей нетерпеливо.
– Как скажете, Ваше Величество.
