Сейчас старые боги заключены либо под землю, либо в горах и
скалах. Они бессмертны, они страдают, они полны ярости и ненависти к молодым
богам и этому миру…
Вяземайт содрогнулся всем телом. Сердце стучит тревожно,
что-то в мире произойдет, слишком долго жили без катаклизмов. А боги ревнивы,
не желают, чтобы люди жили счастливее, чем они, боги. Откуда придет беда?
Откуда грозят великие испытания? В горах, говорят, по-прежнему сильны драконы,
а в Куявии их вообще даже приручили, разводят, взяли под защиту. Стоит только
вспомнить, как на драконе их перевезли через горы, пропасти, ущелья, пики, бездны!
В лесах Славии, по слухам, расплодился лесной народ, что днем носится быстрее
птиц, а ночью пускает корни и тянет соки из матери-земли. Эти люди почти
бессмертны, ибо живут тысячи лет, как и деревья, удар топора по их телам
оставляет лишь крохотную зарубку, как на дереве, а страшатся только огня. Из
горных пещер все чаще выходят странные народы, что живут в глубинах земли, а
наверх могут выйти только в дождливую ночь, чтобы и звезд не видать за тучами,
а лунный свет им вообще выжжет глаза, как наземным – жаркое полуденное солнце.
Пришел Аснерд, что-то спрашивал, Вяземайт лишь отмахнулся.
Явились молодые воины, этих Вяземайт отправил повелительным жестом на охоту,
глаза его медленно закрылись. Спина не чувствовала шероховатый ствол дерева,
чувства обострились, но в то же время начал ощущать все запахи, слышать рост
травы, и потому вообще, казалось, перестал что-либо слышать и даже чувствовать.
В мозгу медленно и лениво ползли мысли о Придоне, о растоптанных сапогах, о
цепочке муравьев, что пересекли ему дорогу прямо перед шатром, о запахе
лопнувшего под подошвой лесного яблока…
Когда Аснерд вошел снова и нетерпеливо обратился с чем-то
пустяковым, Вяземайт открыл непонимающие глаза. Аснерд прорычал сердито:
– Я за него беспокоюсь, а этот кабан – спит?
– Ну, – сказал Вяземайт, – не совсем…
– Ну хоть что-то увидел? Или потерял нюх?
– Это ты потерял нюх, – ответил Вяземайт
кратко. – Мы раздразнили темные силы, Аснерд… Я? Тоже с тобой, как же? Но
главное – Придон. Они его уничтожат… Но если удастся как-то обойти их, то не
миновать тех, кто за ними.
– А кто за ними? – спросил Аснерд
настороженно. – Какие-то герои?
– Хуже, Аснерд. За ними – бог. Старый, древний. Аснерд
вышел на цыпочках. А Вяземайт всю ночь жег волшебные коренья, вызывал духов
предков, общался с богами, а потом с кучей волхвов пытался понять, что же те
поведали. Аснерд видел, что верховный волхв мрачнел все больше, лицо
вытянулось, в глазах появился страх.
Когда Вяземайт наконец ввалился в комнату и рухнул за стол,
Аснерд заботливо придвинул кувшин с охлажденным соком грацника.
– Держись, – сказал он. – Догадываюсь, что
это не топором махать.
Вяземайт долго и жадно пил, от нетерпения проливая струйки
на грудь. Руки за эту ночь стали тоньше, словно неведомый жар иссушил тело,
лицо исхудало, желтая кожа туго обтягивала выступающие кости.
– Аснерд, – сказал он хрипло. Сделал еще пару
великанских глотков, задрав кувшин кверху дном, поймал последние капли широко
распахнутым ртом. – Аснерд… сегодня я заглянул в бездны.
Он со стуком поставил кувшин. Столешница протестующее
скрипнула.
– В бездну?
– В бездны. Увидел… я увидел такое, Аснерд, что язык
немеет, превращается в деревяшку. Нет ни слов, ни… ничего нет, Аснерд, чтобы
хоть близко… Я видел хаос, жуткий и страшный. В нем ни черноты, ни жара, ни
холода, в нем ничего нет. Видел блистающий свет, видел краеугольный камень…
хотя это и не камень вовсе, а… Но с того камня начался белый свет. Нет, белый
свет начался на день или два раньше, а с камня начались мы… начался закон,
порядок, упорядочивание… Так вот, Аснерд, я многое не понимаю, вообще ничего не
понимаю, но все во мне говорит, что очень опасное дело мы затеяли.
Аснерд хмыкнул.
– Ну и что? Опасность – это как песня для артанина, как
молодая трава для его коня!
– Я не о том. Мы нехорошее дело затеяли. Опасности для
нас – что? Что нам беды, невзгоды, драконы, дивы, колдуны и горные великаны?..
Но сейчас… сейчас хуже.
– Но что?
– Нам пришлось бы пойти против самого Творца.
– Что-о-о?.. Ты имеешь в виду богов? Так ты уже вчера
это сказал!
Вяземайт вяло отмахнулся.
– Что боги, даже Старшие?.. Так, муравьи под ногами
Творца.
Придон несся впереди отряда, постанывал сквозь зубы. Тулей
навязал ему целую сотню сопровождающих, где-то на пути есть земли мятежных беров
или даже князей, что не то что не признают власти Тулея, но могут обидеть
одинокого путника, напасть на караван, ограбить переселенцев или принудить
поселиться в своих владениях.
Воины, надо признать, все, как один, бывалые, тертые,
привыкшие к жизни в степи, на заставах, умеющие спать в доспехах и вполглаза.
Они смеялись и шутили там, позади, ехали по куявским меркам очень быстро, не
понимали артанина, для которого весь отряд едва переползает от одной рощи к
другой, где тут же располагается на отдых, кони-де притомились. Артанские кони
за это время еще не разогрелись бы…
На пятый день пути справа возникло облачко пыли, быстро
пошло им наперерез. Куявы насторожились, быстро достали из мешков доспехи,
облачились, напялили шлемы, закрывающие не только голову, но и лицо так, что
для глаз одна узкая прорезь. Ладони на рукоятях мечей.
В облачке заблистали искры, вскоре вперед вырвались бешено
скачущие кони, а желтая пыль кружилась позади, да стала видна большая стая
ворон, преследующая всадников. Придон первым узнал их, гордо выпрямился, еще
горделивее посматривал на куявских воинов.
Впереди неслись Аснерд и Вяземайт, за ними еще пять
всадников. Придон впервые посмотрел на артан глазами куявов, понял, почему те
побледнели и начинают ерзать в седлах. Аснерд и Вяземайт скачут на артанских
конях, что значит – несутся, как низколетящие птицы, но это не кони, а
настоящие горы, как и сами богатыри, а туча ворон за ними – просто крупные
комья земли, выброшенные чудовищными копытами артанских скакунов.
– Это ко мне, – сказал Придон громко. – Мечи
– в ножны!
Куявы с огромным облегчением убрали пальцы с рукоятей мечей.
Аснерд начал придерживать коня, Вяземайт остановил чуть позже, его жеребец даже
присел на круп, а копыта пропахали в твердой каменистой земле глубокие борозды,
словно по мягкой глине. Вяземайт огромен и страшен, если смотреть глазами
куявов, его кожа превратилась в плотные доспехи, потому и скачет обнаженным до
пояса, а его спутник так и вовсе чудовище, это же ожившая каменная гора, не
человек…
Аснерд подъехал ближе, обнялись, не покидая седел, Аснерд
похлопал Придона по плечу.
– Отъелся на куявских харчах, отъелся…
